светилом. Лишь месяц полноценного тепла, каждый год по-разному неравномерно разбросанного посреди лета в виде отдельных дней или нескольких недель, когда латвийцы получали редкую возможность, не покидая своей страны, вдохнуть полной грудью жизнь и пополнить истощённые в организме за зиму запасы витамина Д.
Для рижан этот месяц тепла был поистине на вес золота, в который они многими тысячами отправлялись на машинах, автобусах и электричках на взморье Вецаки, занимая с раннего утра и до самого вечера песчаный пляж Вецаки и его бархатные дюны. Большая часть людей проводила на пляже около трёх-четырёх часов, постоянно сменяясь новыми партиями всё прибывающих отдыхающих. Однако были среди любителей пляжного отдыха и те, кто настолько истосковался за долгую зиму по лету, что проводил на пляже весь день, превращаясь за один тёплый месяц из бледнолицего прибалта в темнокожего средиземноморца.
При этом голодных до тепла людей не пугали ежедневно размещаемые в новостных лентах предупреждения метеорологической службы об опасности загара в период с одиннадцати до четырнадцати дня, когда ультрафиолетовое излучение солнца достигало максимума и грозило загорающим возникновением смертельно опасных заболеваний кожи. Лишь незначительная часть отдыхающих следовала рекомендациям врачей-дерматологов загорать с восьми до одиннадцати утра и после пятнадцати дня, в то время как большинство людей слепо игнорировало предупреждения об опасном ультрафиолетовом излучении, загорая в часы, когда солнце находилось в зените.
Подобного рода русская рулетка оборачивалась тем, что ежегодно после короткого латвийского лета до двух сотен жителей Латвии заболевало меланомой, половина из которых умирала в течение следующего года. Каждый год порядка ста латвийцев, большая часть из которых были рижанами, расплачивались своими жизнями за возможность провести после затяжной зимы на одном из песчаных пляжей страны всего один жаркий месяц и умереть. Такова была высокая цена загара для тех, кто слишком долго ждал права его получить и, наконец, приобретя, отдавал за него жизнь.
Помимо смертельно опасного зенитного солнца отдыхающих в Вецаки летом рижан подстерегали и другие неудобства. Так, сосновый массив Вецаки, который в желании быть ближе к природе пересекала на пути к пляжу до трети отдыхающих, таил в себе орды голодных комаров. Тенистый лес заманивал в себя людей сказочного вида мшистым ковром, обильно покрывавшим землю, и насквозь пропитанным запахом сосновой хвои свежим воздухом, насладиться которыми в летний период было возможно лишь украдкой, спешно пересекая лес по направлению к песчаному пляжу.
Стоило человеку на мгновение задержаться меж высоких сосен, дабы полюбоваться красотами девственной природы, как его тут же облепляла дюжина кровососущих вурдалаков, от которых приходилось спасаться бегством. Убивать
