по сторонам. Старуха вскинула руки и снова их уронила, так что ладони хлопнули по бедрам. Потом шагнула к Роберту, просветлев лицом, указала вытянутым пальцем на него, сплела ладони, приложила к щеке и принялась легонько покачиваться. После этого жеста, изображающего сон, она сделала ему знак подняться по лестнице. Сама же поспешила вперед, отыскала в большой связке ключ и отперла высокую двустворчатую дверь. Роберт, забавляясь, последовал за ней. А старуха уже прошагала к окну и распахнула ставни. Похожее на зал помещение было сплошь заставлено мебелью и всевозможной домашней утварью. Нашлось и несколько железных кроватей с голыми матрасами – он быстро насчитал семь штук. Шкафы и комоды громоздились со всех сторон, образуя узкие проходы, а в одном углу у стены среди всякого хлама высились штабеля тарелок, чашек и подносов.
Старуха с надеждой смотрела на Роберта, словно спрашивая: нравится? Она опять широко раскинула руки, будто приглашала его воспользоваться всей этой роскошью. Потом поспешила к остальным окнам, чтобы впустить побольше света, и знаком предложила ему полюбоваться видом.
– Ай! Ай! – ободряюще твердила она. Но опять огорчилась, поскольку не сумела вызвать у него восторженного отклика.
Перед Робертом широко раскинулась панорама, похожая на ту, что он видел с балкона Префектуры. Вдали изгибалась дугой серебристо-серая полоса, в которой он распознал реку.
Старуха меж тем показывала то на одну, то на другую кровать, будто ждала, что он выберет и сообщит ей, какую надо застелить. Роберт покачал головой. Старуха сразу помрачнела. Потом вдруг опять вскрикнула по-птичьи, просеменила к двери, загремела ключами и замахала руками: идемте, мол, со мной. Роберт вышел в коридор. Она мигом отперла еще несколько комнат, открыла ставни и, явно похваляясь, старалась обратить его внимание то на мягкое кресло, то на ковер, секретер, писанную маслом картину, торшер.
Угловая комната оказалась размером поменьше. Одно из окон выходило на речную долину, другое – на городские руины. Старухе этот вид был вроде как не по нраву. Роберт же, коль скоро вообще здесь останется, считал его просто необходимым. Если убрать лишнее барахло и принести из других комнат полезные вещи, жилье, пожалуй, вполне сносное. Можно, например, придвинуть стол к окну, чтобы за работой всегда видеть небесный простор. Все в целом не лишено романтики.
Роберт не заметил, что прислуга удалилась. И когда вышел в коридор, чтобы перенести к себе из других комнат те или иные подходящие предметы, услыхал на лестнице приглушенный разговор. В оживленную болтовню старухи регулярно вклинивался коротким вопросом скрипучий мужской голос. Звучал он властно. Потом послышались семенящие шаги старухи, ковыляющей вверх по лестнице. Роберт в ожидании стоял на пороге комнаты, пока прислуга не сделала ему знак следовать за ней. Она снова привела его в вестибюль, залитый теперь ярким искусственным светом. В одном из кресел расположился осанистый корпулентный мужчина с черными
