проживает.
– Вы уверены, Октябрина Михайловна? – еще раз спросила я.
Консьержка всплеснула руками:
– Ну а как же! Неужели я бы пропустила кого-нибудь пришлого? Я всегда спрашиваю, к кому идет человек. Чуть ли не допрос устраиваю. Многие даже недовольство высказывают. Говорят, что чувствуют себя как у прокурора. Ну а куда деваться-то, если жизнь такая настала? Тут вот спрашиваешь-переспрашиваешь сто раз – и то… Такое жуткое убийство.
– Почему же у вас в подъезде отсутствуют камеры слежения? – спросила я. – Ведь здесь живут далеко не бедные жильцы, так?
– Да, верно, – согласилась со мной женщина, – но только ведь пока гром не грянет, мужик не перекрестится. Теперь-то камеры поставят, управляющий обещал. Да только Иннокентия Константиновича уже не вернешь.
– Расскажите, пожалуйста, о том, как вы обнаружили… тело Иннокентия Константиновича, – попросила я. Женщина тяжело вздохнула, а я добавила: – Понимаю, вы уже рассказывали обо всем в полиции. Но мне хотелось бы услышать вашу версию самой.
– Ну… хорошо, – кивнула она. – Иннокентий Константинович еще с вечера, когда возвращался домой, предупредил, что утром к нему придут. Владислав Шляпников, с документами. Я у себя записала, что надо впустить. Ну и впустила, было восемь семнадцать утра, видите, у меня тут записано. – Она ткнула пальцем в разлинованную тетрадку, исписанную мелким убористым почерком. – А минут, наверное, через пять мужчина спустился вниз, я даже удивилась – так быстро? И сказал, что дверь ему не открывают. И я, и он попытались дозвониться до Иннокентия Константиновича – по домашнему и сотовому телефонам. Но трубку никто не брал. Тогда мы поднялись к нему и стали стучать и звонить в дверь. Иннокентий Константинович был человеком обязательным: если уж назначил встречу и вынужден отменить – меня бы предупредил и посетителя тоже. А тут… он никуда не выходил, никого ни о чем не предупреждал, – покачала головой женщина. – Мы, наверное, полчаса стояли под дверью – думали, вдруг спит так крепко.
– У вас ключи от квартир жильцов есть? – уточнила я.
– Да нет, откуда! – всплеснула руками Октябрина Михайловна. – Только если кому цветочки полить во время отъезда – те могут оставить, знают, что ключики в надежных руках, ничего не пропадет.
– То есть варианта открыть дверь самим нет, – кивнула я. Женщина закивала и продолжила:
– И мы решили все-таки вызвать полицию. Телефонные звонки слышно было через дверь, дверной звонок тоже громкий, а Иннокентий Константинович не откликается. Я подумала, вдруг что случилось? Сердечный приступ – он сейчас молодеет… Представляете, сын моей соседки с инфарктом в тридцать лет в больницу угодил.
– Октябрина Михайловна, а кто обычно заходил к Подхомутникову, вы можете в своей тетрадке посмотреть? Кстати, вы ее ведете одна или со сменщицей?
– Вместе, чтобы путаницы не было, – ответила консьержка. – Знаете, ведь бывает, хозяева квартиры о визитах предупреждают в мою смену,
