В этом есть смысл: зачем вкладывать деньги в лошадей и гончих, если в последнюю минуту случайный прохожий мог схватить лису, измученную вашей погоней?
Так что же произошло после победы Пирсона? Охота на лис прекратилась? Нет – как раз наоборот. Выяснилось, что охотники активизировали свою игру. Время показало, что принцип «четкого разделения», которого придерживается большинство, дает толчок инновациям в технологиях отлова, и не только для охоты на лис. Если вы хотите первым завладеть каким-либо диким животным, вам лучше использовать самые смертоносные методы. Это правило охоты далее было распространено на многие другие природные ресурсы. Во многих частях Америки, если вы хотите владеть текучими подземными ресурсами – водой, нефтью, газом – вы должны вводить новшества, чтобы гарантировать, что вы действительно выкачиваете их первыми.
Сегодня то же самое относится к праву собственности на изобретения. В течение двух столетий Америка использовала версию правила разумной перспективы, предоставляя патентные монополии тем, кто первым изобрел, – открытый стандарт, который привел к многочисленным судебным разбирательствам. Затем, в 2011 году, Америка перешла к принципу «четкого разделения» – кто пришел первым: независимо от того, какого прогресса добились конкурирующие изобретатели, патент доставался тому, кто выиграл забег в Патентное бюро. Америка была последней страной в мире, которая приняла «правило захвата» для патентов – после дебатов в Конгрессе. Стоит сказать, что они в значительной степени отражали и взгляды большинства, и доводы несогласных по делу «Пирсона» двумя веками ранее.
Правило захвата имеет существенные преимущества. Это мотивирует всех соревноваться, кто сильнее и быстрее. Но выбор точного определения понятия «первый» также сопряжен с издержками. В контексте природных ресурсов это привело к вымиранию видов и краху рыболовства – экологическим трагедиям, решение которых мы рассмотрим в Главах 4 и 7.
Ни один из судей в деле «Пирсона» не понимал реальных последствий своего мнения. Так случается часто, когда суды и законодательные органы, предприятия и родители стремятся достичь какой-либо стратегической цели. Мы фиксируем право владения чем-либо, основываясь на догадках о том, как устроен мир. Но часто мы не имеем ни малейшего представления об этом. Мы называем эту стратегию принятия решений случайным эмпиризмом, и она присутствует повсюду – и в юриспруденции, и в жизни. Будьте начеку, когда кто-то использует ее против вас. Если вы услышите: «Нам нужно правило X, чтобы получить результат Y», спросите: «Откуда вы знаете, что мы получим Y, а не Z?»
Со временем даже самые напряженные сражения за определение того, кого считать первым, отходят на второй план. После того, как члены соответствующего сообщества – охотники, изобретатели, нации, покупатели билетов в кино – договорятся о том, что считать первым, люди должны состязаться в скорости, причем так было не только в старину: это происходит
