висели на стене, прямо над входной дверью.
И, что с того, что часы изображали сову в перчатках? Пластиковую, дурацкого канареечного цвета, с бегающими глазками и облезлым клювом? Сова – символ мудрости и канареечный окрас, той самой мудрости, не помеха.
Часы, в количестве трёх штук, Кучкин прикупил по случаю и оптом, решив, что лишняя мудрость, пусть и в таком странном виде, ему не помешает.
Сова показывала без трех четвертей пять.
Рабочий день близился к завершению. Но, Кучкин сам себе утверждал график работы, решив сделать его максимально гибким, а, потому, спешить не следовало. Пусть мужик излагает.
Афанасий Анатольевич Дохлик, ссутулившись и изогнув спину вопросительным знаком, перекинув ногу за ногу и уронив на ладони острый подбородок, пригорюнившись и спав с лица, заявил грустным голосом:
– Вы моя последняя надежда, молодой человек.
Молодой человек в лице Кучкина необычайно воодушевился многообещающим началом разговора и приосанился – значит, не всё ещё потеряно для него, как для специалиста. Нашлись люди, поверившие в не разрекламированное дарование!
Энтузиазм так и брызнул из Аполлона, словно жидкое повидло из рыхлого пирожка. Хотелось творить, вытворять и оправдывать доверие.
Закончив протирать очки, Афанасий Анатольевич нацепил их на нос и выставился на хозяина кабинета взглядом строгим и придирчивым.
Вероятно, таким взглядом профессор философии взывал к совести своих нерадивых студентов.
– Как я уже сказал, – проскрипел странный посетитель. – вы – моя последняя надежда. Я обращался в несколько, заслуживающих доверия, инстанций и мне везде отказали.
Улыбка Аполлона Михайловича Кучкина несколько поблекла – вот, как? Значит, к нему пришли в самую последнюю очередь, перебрав все иные варианты?
Обидно, но ожидаемо. Все-таки, отсутствие рекомендаций и лицензии частного сыщика, заключенной в красивую рамку и вывешенной на видном месте, давало о себе знать.
Не показывая своего разочарования, Кучкин продолжил улыбаться и качать головой – какие его годы? Тридцать лет! Всё еще впереди – и рекомендации, и дипломы и мировая известность.
– Рассказывайте. – задушевно произнес молодой специалист, тревожно посматривая на мохнатый коврик, вздумавший, аккурат, в этот ответственный момент, поменять позу возлежания. Не дай Бог спугнет перспективного клиента!
Но господин со странной фамилией Дохлик, на копошащегося в груде бумаг Тяпивара, не обратил ни малейшего внимания. Даже странно – не заметить громадного сенбернара, мохнатого и неуклюжего, надо умудриться.
– Точно – проблемы у мужика. – утвердился в своих подозрениях Кучкин. – Что ж, послушаем.
– Понимаете, господин специалист-консультант, – выделив последние два слова, Афанасий Анатольевич перешел к изложению своего дела. – я являюсь коллекционером редких, можно даже сказать – раритетных, печатных изданий.
