это хорошо, – сказал Андрей Иванович. Потом чуть прищурился и спросил: – Что? Старая любовь не ржавеет? – он кивнул в сторону удалившейся Натальи.
Пётр усмехнулся и немного смутился:
– А шут её знает, может, и не ржавеет…
Андрей Иванович оживился:
– Ну, так давай, действуй! Она Димку выгнала. Ты в разводе. Мишка ейный большой парняга уже. Могу подсобить. Со сватовством, – он лукаво подмигнул Петру.
– Да староват я уже для сватовства-то, – поддержал неожиданно этот разговор Пётр.
– Тю! – воскликнул Андрей, – Староват? Сколько тебе? Сорок?
– Сорок пять, – поправил его Пётр.
– Ну, сорок пять! Это тьфу, – он сплюнул в сторону, – это не возраст по нынешним временам, – мальчишка ещё! Мне вот семьдесят пять, а я себя ещё о-го-го, каким ощущаю, – он довольно засмеялся, – всех бы наших бабёшек полюбил! Да жена не позволяет.
Пётр тоже невольно улыбнулся. Андрей Иванович всё такой же, каким знал его Пётр, ещё с детских лет, – весёлый, бесшабашный балагур. И, действительно, ему его возраст ни за что не дашь. Максимум пятьдесят, ну, пятьдесят пять, не больше.
– Ну так что? Подсобить? – уже серьёзно спросил он.
– Да не надо, – махнул рукой Пётр, – я уж сам как-нибудь. Ты лучше скажи, как у вас тут дела в деревне? Что новенького?
– А что новенького? – Андрей Иванович пожал плечами, – Да ничего, вроде. Живём помаленьку, – он задумался ненадолго, а потом, почесав затылок, сказал: – Разве что… Колька, говорят, пропал. Помнишь, сын Авдотьи. Она ещё в прошлом году померла. Помнишь? Колька Симагин. Ну, парень такой, лет двадцати пяти, – и видя, как Пётр пытается вспомнить, кто такой Колька, добавил: – С ним Наташкин сын, Мишка, дружбу водит. И Федька Спиридонов ещё. Ну? Вспомнил?
Пётр силился вспомнить, но никак не мог. Да и для него эти ребята – Колька, Мишка, Федька, малолетки совсем, салаги, годящиеся в дети, потому, видимо, их жизнь и дела, ему были не особо известны и интересны, несмотря на то, что Мишка был сыном Натальи, в которую он был влюблён в школьные годы.
Тем не менее, он сказал:
– Да. Что-то припоминаю. Блондинистый такой пацан.
– Во! – обрадовался Андрей Иванович, – Точно, блондинистый. А говоришь – не помнишь. Так вот, сгинул куда-то. Уже два дня ни слуху, ни духу. Федька сказал.
Пётр покачал головой:
– А, может, уехал куда?
– А шут его знает? Может, и уехал. Только… – он чуть замялся, – слухи ходят, что это Эльза его… Того, – он сделал жест возле своего горла, будто перерезает его.
– Убила что ли? – не понял Пётр.
Андрей Иванович пожал плечами и развел руками:
– Не знаю. Но вот говорят.
– Да кто говорит-то? – опять спросил Пётр. – Толком можешь объяснить?
– Люди… – многозначительно сказал Андрей Иванович.
– Люди –
