ремени ребенок провел в системе? Наверное, в специальном альбоме есть фото Нины с ярко-красной подписью: «Пожизненное»… Как у преступников.
Может, в следующем приюте надо получше стараться? Ну зачем быть такой любопытной? Лезть с вопросами? Совать нос не в свое дело? Знай она, что учительница позвонит в полицию, не принесла бы на урок ту коробку со странными штуками, которую приемный отец хранил у себя под кроватью…
Все собрались полукругом возле стула Анжелики. Та наклонилась поближе и зловеще зашептала:
– Я расскажу вам легенду о Ла Йороне, Плакальщице.
Пятилетняя Саманта подвинулась к Нине. Карие глаза малышки широко распахнулись от ужаса, и Нина дала ей свою единственную вещь – плюшевого гепарда по кличке Принцесса. Девочка стиснула пятнистого зверька дрожащими пальцами.
– Жила-была женщина по имени Мария, – продолжила Анжелика. – Она вышла замуж за красавца, и родилось у них двое детей, вот только муж любил их больше, чем ее. Однажды Мария увидела, как он целуется с другой, и поняла: другая ему милее.
К левому боку Нины прижалась Кейтлин. Соцработники называли ее ребенком «с особыми потребностями», а вот Нина думала иначе: у «особенной» Кейтлин была только одна потребность – в защите от травли.
Нина считала девчушку жутко умной, а вот девочки постарше вроде Анжелики называли ее тупицей. Они дразнились, потому что Кейтлин плохо разговаривала: заикалась и с трудом общалась со сверстниками. Зато она могла сложить в уме целую колонку цифр и угадывала, сколько в банке горошин, даже не считая. Алгебру малышка начала изучать в прошлом месяце, когда ей исполнилось шесть.
Заехав попрощаться, Анжелика спрятала новый учебник Кейтлин по математике. В отместку Нина стянула новенький телефон – подарок Анжелике от приемной семьи – и держала над унитазом, пока хулиганка не вернула украденное.
Нина одной рукой приобняла Кейтлин за плечики.
– Мария разозлилась, – вела рассказ Анжелика, – и немного сошла с ума. Она поклялась отомстить мужу за предательство и в наказание утопила детей в реке. Муж вернулся домой и спросил ее, куда делись дети. Мария во всем призналась. Он страшно рассердился и пригрозил уйти, если она их не вернет.
Кейтлин принялась раскачиваться вперед-назад.
– Вина и тоска по убитым детям измучили Марию, и она утопилась в той же реке.
Саманта крепче стиснула гепарда.
– Теперь она обречена скитаться по земле бесплотным духом и вечно искать своих мертвых niños[2]. На ней белое платье, а по лицу струится вуаль. Если дети бродят одни по ночам, она похищает их и топит в реке. Ее зовут Ла Йорона, ведь она все время плачет[3]. Кто ее услышит, тотчас умрет.
Сзади раздался потусторонний голос:
– ¿Dónde están mis hijos?[4]
Одна из старших девочек спряталась в углу, чтобы напугать маленьких.
Бросив Принцессу, Саманта с криком рванула в спальню. Кейтлин прыгнула на колени к Нине и обвила ее шею худыми ручонками. Странное тепло расползалось у Нины по джинсам: Кейтлин описалась.
Анжелика подняла гепарда с пола и ехидно усмехнулась.
– А это еще что? – нараспев протянула она. – Крошка Нина потеряла игрушечку?
Нина осторожно сняла Кейтлин с колен и встала.
– Отдай.
Анжелика ткнула пальцем в Нину и взвизгнула от смеха.
– Смотрите, в штаны надула!
Нина опустила глаза: ну конечно, моча Кейтлин попала ей на брюки! Малышка вцепилась в ногу подруги и дрожала от страха.
Нина могла всем доказать, кто описался на самом деле. Уж она знала, каково это – проявить слабость перед приютскими. Потому и придержала язык. Она переносила издевки лучше, чем Кейтлин, – практики было предостаточно.
Анжелика продемонстрировала всем плюшевого гепарда.
– Крошка Нина, пора подрасти!
И начала яростно выкручивать шею игрушке.
– Не смей!
Нина ринулась к обидчице, но Кейтлин мертвой хваткой вцепилась ей в ногу, не позволяя сдвинуться с места.
Анжелика оглядела комнату, рисуясь перед зрительницами.
– Я вас больше не увижу, неудачницы, держите подарок на память!
Она оторвала гепарду голову и принялась по кускам выдергивать набивку. Белые клочки синтетики полетели в разные стороны.
– Ты никому
Детей
La Llorona – плачущая, плакальщица (
Где мои дети?
