намного могущественнее их самих, но не с целью разрушить или поработить Оровей, а с какой-то другой, к сожалению мне неизвестной. И что самое интересное – они достигли этой цели и ушли. Когда я еле живой возвращался сюда, неизвестные захватчики тоже уходили восвояси. Тем не менее, как мне удалось узнать, обитатели Оровея понесли огромный урон, как, впрочем, и жители Шиина, – закончил рассказ пожилой страж.
– Где-то там идут войны, а мы и в ус не дуем.
– Такова межвселенская структура. С этим ничего не поделаешь, – развел руками Яков Всеволодович. – Но сейчас тебе лучше не думать об этом, а заняться утренней медитацией.
– Да, конечно, если сил хватит, – вяло отозвался я. Моя обессиленная туша нехотя поднялась и медленно побрела к выходу из пещеры.
Вечером, распрощавшись с Горбулом и выслушав его короткую благодарность за помощь, мы вернулись на Землю. Дома все оставалось по-прежнему. Да и что могло случиться? Даже при огромном желании жилище старого стража вряд ли смог бы отыскать даже самый искусный сыщик.
Снова потекли однообразные будни. Но теперь мои дела пошли куда лучше. Я наконец-таки научился управлять магическим потоком, понемногу начал осваивать земные заклинания, правда, только простые и не требующие особых затрат энергии.
Я рассказал Якову Всеволодовичу про мою удивительную встречу с нереидой и поведал о ее странных предупреждениях, на что он заявил, что я самый настоящий счастливчик, ибо нимфы приходят только к людям, судьбы которых действительно уникальны. Но сам я, признаться, не считаю встречу действительно удачным событием. Почти все сказанное мифической незнакомкой оставалось для меня загадкой. И не знаю, разгадаю я ее вообще когда-нибудь или нет.
Глава 5
Наступила осень. Надо признать, наступила внезапно. Я даже заметить не успел, как участились дожди, стали промозглыми ветра, укоротились дни и удлинились ночи. Только сосны, окружающие наш дом почти со всех сторон, оставались все в тех же несменяемых зеленых платьях.
С осенью ко мне явилась и тоска, холодная и гнетущая, с каждым днем вытягивающая по ниточке жизненных сил и ввергающая во все большее уныние. Я все чаще думал об Ольге, скучал. С каждым днем все сильнее и сильнее. В первое время, как только мы с ней расстались, и начался весь этот сыр-бор с ученичеством, мне было не до мыслей о ней. Но вот сейчас, когда минуло почти четыре с лишним месяца, воспоминания о моей последней любви снова ожили. Не скажу, что я страдал об утрате, но… я скучал. Скучал, как никогда прежде. Все же два с лишним года совместной жизни взяли свое. Я все чаще стал задумыватьсяо том, как она живет, хорошо ли ей с ее новым ухажером, не вышла ли замуж, не беременна ли. Но самое главное то, что я понял – теперь мне ее не вернуть. Никогда. Я страж границ, пусть еще недоученный, но все равно, у меня теперь совсем иная жизнь.
Но печаль пришла не только из-за воспоминаний об Ольге. Есть еще что-то. Какая-то внутренняя пустота.
– Грустишь? – поинтересовался Яков Всеволодович,
