не ела! Крошки во рту не было!
И для убедительности рухнула на пол.
На грани жизни и смерти
Через минуту я уже сидела в кухне на табуретке, весело болтая ногами. Тётя Надя торопливо стала вытирать мне руки и лицо влажной салфеткой. Я жмурилась от удовольствия. Неужели Боре такое не нравится?
– Боря-старший, покорми Бореньку, – сказала она после завершения символического мытья меня (на это, скажу я вам, ушла не одна салфетка!) и удалилась в комнату.
– Есть будем из одной тарелки, – сказал Боря.
– У вас так мало тарелок? – удивилась я.
– Мне их мыть! – отрезал Боря так, что я поняла – тут с ним не поспоришь.
– Кстати, я могу есть руками, – предложила я, чтобы облегчить Борины страдания.
А он почему-то испугался.
– Нет уж! – сказал Боря и положил передо мной вилку.
Потом задумчиво почесал затылок и положил ещё ложку и нож, после чего спохватился и нож убрал. Надо же! Убрать самый главный столовый прибор!
– Салфетку! – потребовала я и застучала ложкой. – Хочу есть, как культурный человек, а не как ты.
– Ты ещё не знаешь, какой я культурный, – угрожающе сказал Боря и показал кулак.
Нет, ну мог он придумать меня, например, той же маленькой девочкой, но с бицепсами… трицепсами и четырицепсами? Я показала язык. Мол, моя сила – в нём, так что поосторожней со всякого рода угрозами! Не знаю, проделал ли Боря такой мыслительный путь или нет, но пусть не салфетку, а полотенце он мне дал. Как культурный человек, я постелила его на табуретку и для собственного удобства забралась на неё с ногами. Боря в это время стоял у плиты. Это даже хорошо, что он моих махинаций не видел – не люблю быть культурной напоказ.
– Нам хватит? – спросил он, показав тарелку с кашей и котлетами.
– Если ты перестанешь есть, когда я скажу «стоп», то хватит, – заверила его я.
Боря подозрительно посмотрел на меня и поставил тарелку на стол. Я резким жестом придвинула её к себе, взяла в одну руку вилку, в другую – ложку и набросилась на еду. Боря за стол не садился и был несколько озадачен. Затем взял другую тарелку и положил себе раз в пять меньше, чем мне. С возрастом желудок уменьшается, что ли?
…Эх, плохо, конечно, быть человеком, можно даже сказать – это худшее из наказаний, но вот кое-что хорошее в этом есть. Например, еда. И ещё… еда. Мы с едой просто созданы друг для друга, это я поняла сразу!
Правда, через какое-то время мне стало сложно махать ложкой и вилкой. Дело не в том, что руки устали – устал, видимо, желудок. Но в тарелке-то оставалось ещё больше половины!
Это с непривычки, наверное. Пройдёт. И я стала ждать, когда пройдёт и я смогу снова погружать внутрь плоды кулинарного мастерства Бориной мамы. Чтобы чем-то себя занять на это время, я решила обратить внимание на Борю. Он жевал котлету и над чем-то хихикал.
– Чего это ты смеёшься? – спросила его я.
– Бодуэдда, – сказал Боря с набитым ртом. – Фамое
