нашей группе я делала это лучше всех, быстро и почти без ошибок, – с достоинством произнесла Мэри, определённо очень гордая собой. – У нас была всего одна экспериментальная машинка. Её какой-то Линь Юйтан придумал. Там ведь знаешь как, на каждом рычажке какая-нибудь составная часть, используемая при написании разных иероглифов, чтобы один единственный иероглиф напечатать, бывает, приходится до пяти клавиш нажимать в точной последовательности. Ошибёшься, считай, весь лист сначала перестукивать. Но это всё равно лучше, чем отыскивать нужный иероглиф из более, чем пяти тысяч на клавиатуре длиной в полтора ярда и почти такой же ширины, – на одном дыхании протараторила Мэри-Энн.
– И на какого чёрта ему это было нужно?
– Да кто его знает, – пожала плечами девушка, – а потом, напечатать всё равно мне удалось далеко не всё.
– Почему? – Ричард чуть не налетел на тонкий фонарный столб, но в последний момент успел увернуться и вовремя его обогнуть.
– Там были иероглифы, состоящие из элементов, которых не было на машинке Линь Юйтана, – равнодушно пояснила Мэри-Энн, продолжая поглощать мороженое. – Бульдог Билл очень разозлился, когда я ему это сказала. А потом разозлился ещё больше на себя за то, что я видела, как он не сдержал своих эмоций.
– И что же было дальше?
– Дальше? Дальше он внезапно смягчился, подобрел и пригласил меня работать его личной секретаршей. Я согласилась.
Зал был забит до отказа, протискиваясь между креслами, неловко наступая кому-то на ноги, Ричард упорно прокладывал путь к 11 и 12 местам в предпоследнем ряду.
– Зря не купили воздушную кукурузу, – посетовал он, когда они с облегчением приземлились на жёсткие кресла, обитые чёрным дерматином, – когда сам хрустишь, не так слышно, как вокруг хрустят другие.
– Это точно, – согласилась Мэри-Энн, – только я её не очень люблю: к зубам липнет.
– Я тоже не очень, – охотно поддержал её Ричард.
Свет в кинозале погас, начался киножурнал, напоминавший зрителям зачем-то двухлетней давности коронацию красавчика Георга VI. Репортёру вспомнились слова Бульдога Билла о шведском короле, играющем в теннис.
– О содержании того, что ты перепечатывала ты, разумеется, ничего не знала, – он спросил почти шёпотом, наклоняясь к её изящно вылепленному ушку и обдавая Мэри-Энн свежим ветерком ментоловой конфеты.
– Я думаю, что Пикфорд искал себе для этой работы именно белую девушку, которая ничего не понимает в письменном китайском. Поэтому он и завалился к нам. Хотя мог довольно легко подыскать для этого китаянку, и платить бы пришлось меньше, – трезво рассудила Мэри-Энн.
Когда Георг VI ступил, выходя из золочёной кареты, запряжённой шестёркой белых лошадей, на площадь Вестминстерского аббатства, она вдруг вполголоса добавила:
– Там всё время говорилось про какую-то игру.
Конец ознакомительного фрагмента.
