перспективы?По каким играешь правилам,
на какие целишься ставки?
в решете лазеечку пробуравила,
да цепляешься из-под лавки.
Не нужны образцы да намёки,
экземпляры большой коллекции,
все отмеренные вышли сроки,
приберут теперь без протекции.
Мы теперь в новый свет помазаны,
и бесполезно – куда? чего?
всё на месте всем будет сказано.
Кошки-мышки
В урну – папки, файлы – в топку,
мети декабрьская метла,
теперь иные заготовки,
старьё пусть выгорит дотла.
Халат и тапки, сигара – в зубы,
предновогодний расслабон,
геймплей, стратегии, зарубы,
питейный квест и марафон.
Год если кот, то кто же мышка?
пусть будет ею антрекот,
и ананас – трещи сберкнижка!
тебе несказанно везёт.
Дереза
О, какую сегодня видел!
марсианка – ни дать, ни взять,
Мопассан, тот, который Ги де,
вряд ли взялся бы описать.
Губы в блёстках, в ноздре колечко,
тут и там синева тату,
мелкий шаг и худые плечи,
под восточную красоту.
Слева набок кинута чёлка,
в синий глаз залетел алмаз,
и лущить, и фисташки щёлкать,
да не просто, а – напоказ!
И одна, и в пустой кафешке,
вся в экзотике и в чудесах,
оказался дремучий леший,
с дерезой на одних весах.
Зацепила суровое сердце,
крякнул бодро седой монах,
заказал себе водки с перцем,
а экзотике – лимонад.
Отвали, вселенная
Всё вокруг разыгралось в капризах,
навалился незваный кошмар,
и живущий в уме робкий призрак,
и дрожащий от страсти комар.
Ни гордыни, ни раболепства,
ни признания полной Луне,
за какое же непотребство,
от вселенной обструкция мне?
Жил тихонько, не суетился,
в голове, в основном, не вовне,
даже в мыслях окоротился,
и о судном не маялся дне.
Всё раскладывал амфибрахий,
как пасьянс на игральном столе,
и вот на тебе – липкие страхи,
принесла пустота в подоле.
Смотрит тьма немигающим глазом,
и зудит кровожадно комар,
и накрылись стихи медным тазом,
посреди вдохновенья, в разгар.
Ведь почти окунулся в нирвану,
позабыв о ярме колеса,
вдруг откуда-то из-под ванной,
чёрно-бурая вышла лиса.
И уставилась жёлтым глазом,
смотрит, смотрит – не говорит,
и становится ясно сразу,
по тебе её глазик горит.
Постояла и тихо исчезла,
не вильнула хотя бы хвостом,
значит всё для мня бесполезно,
в этом мире и, кажется,
