тысячных годов ЭКСМО выпустило роман «Сверчок для девочки», в двух книгах, в твёрдом переплёте. Издательство назначило, без согласования с автором, коммерческие названия книгам «Лох и бандиты», «Лох – друг бандитов». Роман четырежды переиздавался, дважды в формате покетбука с мягкими обложками и самыми невероятными названиями.
Весьма пригодилась третья часть романа в формате покетбука с названием «Лох и кидалы». Пригодилась для подарков «с намёком» бывшим коллегам, кто обманул когда-либо автора, не доплатил гонорар за сценарии, не вернул денег, занятых в долг и тому подобное.
Под завершение контракта издательство ещё раз переиздало роман в двух книгах в твёрдом переплёте, без согласования с автором, под другими, «умопомрачительными» названиями «Гоп со смыком» и «Мешок баксов и немного рублей». Один из одноклассников прислал обе книги автору из… Канады, другой – из США для возврата с автографом. Можно смело сказать, что «лохиндиада» успешно разошлась по всему миру.
Надо признать, книги издавались очень приличными тиражами. Купить экземпляр можно было в любом крупном городе. В качестве сценариста и продюсера, автор побывал на съёмках кинопроектов во множестве городов, не только Российской Федерации. Было весьма удобно завязывать знакомства с новыми коллегами и раздаривать книги с автографами в Сургуте, при съёмках телесериала «Золото Югры», в Екатеринбурге при работе над документальном фильмом по заказу Уральского оптико-механического завода, в Лимасоле острова Кипр, в магазинчике для русского читателя в здании универмага «Вульворс», в Париже в книжном магазинчике близ метро «Сталинград» и так далее.
Роман «Звезда Саддама» был предложен издательству ЭКСМО в начале двухтысячных до вторжения американцев в Ирак. Редактура издательства не поверила в происходящее на страницах романа и отказало автору в издании. Думаю, зря. В то время роман, по твёрдому убеждению автора, стал бы бестселлером. Особенно, вторая его часть, в которой действие развивалось в Багдаде, Мосуле, Басре под бомбежками ВВС американцев и коалиции.
Как сказал прототип главного героя, успокаивая автора за отказ издательства печатать роман, наверное, надо дать зажить ране, а потом с удовольствием расковырять заскорузлую корочку, испытывая боль и удовольствие от воспоминаний.
Что автор и попытается сделать с новыми возможностями электронного издательства ЛитРес.
Вместо предисловия
«Заходили против солнца. Слепящую дорожку бликов Гудзона разорвал диск лопастей чёрно-зелёного игрового вертолёта «Ирокез». Хищная стрекоза круто заложила вираж перед зеркальными башнями Нижнего Манхэттена, описала круг над островом «бедных и страждущих» – Эллис-Айленд.
Во время подлёта к Либерти-Айленд двое головорезов в чёрном болтались под брюхом вертолёта на верёвочной лесенке, как бычки на кукане, едва не зацепились за острые зубцы короны «матери эмигрантов». Боевики эффектно зависли над факелом Статуи Свободы. Один из них скользнул на тросе вниз, на смотровую площадку, перегнул через перила головой вниз рыжеволосую девицу. Второй страховал партнёра с подвески, выцеливая автоматом с глушителем возможное сопротивление со стороны туристов. Мирные экскурсанты из Азии на площадке в ужасе отпрянули в стороны, спрятались за факел. Лишь один храбрец – тучный мужчина отважно вцепился в плечо похитителя, пытаясь оттащить от рыжеволосой жертвы. Но замер от удара локтем по лицу. Его ослепительная белая футболка вспучилась кровавыми язвами от выстрелов второго боевика. Рыжая пленница взмыла в воздух, нелепо и беспомощно болтая руками и ногами, подцепленная тросом за специальный бандаж.
Над сверкающей гладью залива пронеслась механическая мельница, в её чрево затягивали на подвеске добычу. Огненной кометой устремился в воды Гудзона парик с головы несчастной. «Летающий индеец» возвращался на базу после успешной операции похищения дочери крупного банкира».
(отрывок из дневника М. Б. Храмцова)
История начиналась красиво, эффектно, кинематографично.
Нью-Йорк, Манхеттен, Либерти-Айленд со статуей Свободы, с голливудским размахом киносъёмки фильма, совместного производства Франция-Италия-Россия.
Долгое время никто не догадывался, что молчаливый увалень – оператор русской съёмочной группы Мирон Храмцов вёл тайный дневник. Записи в ученической тетрадке со спиралькой выглядели вычурно, но вполне литературно. Между абзацами текста, между строк, на полях тетрадки громоздились цифры и загадочные знаки. Назначения их не понял бы и продвинутый. Найди дневник французы, итальянцы или американцы, могли бы подумать, что русский оператор – шпион. Лет двадцать за шпионаж ему было бы гарантировано. Американцы долго разбираться бы не стали. Наши бы свидетелей из той же съёмочной группы. Храмцову удавалось вести записи тайно, в часы отдыха. Сам себя он шутливо считал «бортовым самописцем» – «чёрным ящиком», на всякий аварийный случай, как в авиалайнере.
Много позже
