тными патрулями.
Сотни солдат от соседних государств расположились лагерем за стеной оцепления. Северная столица, точнее, что от нее осталось, теперь находилось не в самой выгодной позиции.
Про людей и вовсе нечего было говорить. Те, кто пережил таинственный взрыв, вспучивший грунт на десятки километров, в большинстве своем сбились в группы и фракции, особо ничего не отличающиеся друг от друга.
Кто-то остался более-менее мирным, но не чурался использовать оружие для выживания. Подстрелить ближнего своего за то, что он попытался забрать с полки разоренного магазина последнюю банку консервов? Не вопрос.
Другие выбрали исключительно милитаристский путь. Ты либо с нами добровольно, либо по принуждению. Либо мертв, потому что конкурент за ограниченное количество еды.
Или еще жестче – мертв, потому что не понравился. Потому что шумел. Потому что… просто потому, что так захотелось. Дикости стало на порядки больше, а контролировать это все было некому – бывшие правоохранители, если они остались в живых, сами присоединились к тому или иному лагерю.
Были и вовсе ненормальные – например, людоеды. Зачем искать железные банки, когда вокруг столько живых консервов. Причем оказалось таких психов немало.
В итоге получалась не самая красочная картина, которая усугублялась тем, что бандиты, мирные, военные и людоеды охватывали площадь до десяти квадратных километров. А это – мизерная часть города.
Солдаты из-за оцепления вообще никак не хотели и не могли повлиять на ситуацию. Повлиять мог я. И мой напарник, Владимир Воронков.
Только за два прошедших дня я уже умудрился вытащить его из лап людоедов, а теперь его, раненного, утащили в неизвестном направлении. Я мог лишь догадываться, куда.
А ведь у нас была простая разведывательная задача – найти место взрыва и определить, что произошло. Спутники над городом глушились, а девяносто девять и девять десятых процента средств связи не работали вовсе.
Связь была только у нас – с базой. И между собой, но сейчас, пока Владимир был без сознания, я не мог связаться с ним и даже выяснить, где он находится – тоже не мог.
Самого меня тоже подстрелили, но… система «Эгоист», которая поддерживала мое тело в более-менее подходящей форме, спасла от ран, помогла быстро восстановиться и лишь обилие дырок в пальто сейчас напоминало о случившемся.
Я потерял часть снаряжения и современный электрический пистолет, с помощью которого я мог в одиночку противостоять пятерым – как минимум. Вместо него у меня сейчас в руке был «грач», а вместо напарника – случайно встреченная девушка. Вроде как из бандитов.
Кирилл, наш техник из отдела военных разработок, успел пробить ее по базе и выяснил, что ничего страшного она не совершала, в дикостях замечена не была – речь шла, разумеется, о «прошлой» жизни, до взрыва.
Да и сам я тоже видел, что она отличается от тех дикарей, которые с оружием в руках прыгали по улицам и стреляли во все подряд. Полностью доверять в этом городе было некому, и Алена не была исключением. А это означало, что мой сопровождающий двигался без оружия.
– А как там сейчас, снаружи? – спросила она, когда мы только-только выбрались на свет с опустевшей автостоянки.
– За оцеплением? – уточнил я. Девушка активно закивала головой.
– Я не знаю. Честно, не знаю, я пришел в себя несколько дней назад. И не знаю, что творится на улицах городов. Только пару новостей видел, да солдат за забором, – закончил я и сам удивился тому, что столько успел наговорить.
– Смотри, не выболтай все гостайны, – добавил мне в ухо Кирилл.
– Хм… ты странный, – ответила мне Алена.
– Все здесь странное, – я неловко дернул плечами.
Еще прошлым утром я жаловался на то, что система «Эгоист» еще не притерлась. Не до конца позволяет раскрыться, проверить способности. Ведь многие мышцы и кости в организме мне попросту заменили на полимеры различных сортов.
Разницы я не ощущал, тем более что часть органов тоже поменяли, чтобы старые и новые компоненты функционировали нормально, без конфликтов. Так что да, я был странным, однако на фоне городских развалин все мои странности попросту меркли.
– Как вы вообще умудрялись выживать? – спросил я девушку. – На стоянке, где мы только что были, обустроили целый лагерь. С отличной защитой, притащили полно припасов. Можно было пережить зиму. А майор, один из тех военных, которых порешили твои друзья, сказал, что у них припасов почти нет.
– Мы хватали, что попало. Зима же, минус. Куча продуктов не испортилась, хотя холодильники перестали работать.
– Но…
Я вспомнил торговый центр, который практически не пострадал
