в области сердца.
Зная Эрика и его дурную репутацию, мне не хотелось, чтобы он трогал Асю.
Нет, я не ревновал. Просто волновался о ней. Алина любила болтать, иногда в своих рассказах упоминая о сестре и жалуясь, что у неё ещё не было парня. Ни одного.
– Не знаю. Может, ты ошиблась, – ответил я тогда.
Алина странно и даже возмущённо на меня посмотрела, но ничего больше не сказала.
Конечно, Эрик или Амир ни разу не пытались подкатить к Асе. Они держали дистанцию и держали себя вполне достойно. И всё же она не всегда соглашалась погулять с нами. То у неё были дела, то дежурства в больнице. Окрылённый и опьянённый любовью, я не замечал очевидного. И не понимал, что Ася пыталась держаться подальше из-за меня. Ей не хотелось постоянно маячить перед моими глазами.
Я просто не представлял, как ей тогда было больно смотреть на нас с Алиной. Пока я был счастлив, она вела жизнь затворницы. И за это мне не было прощения.
В больницу я попал с опозданием. Пробки, чтоб их!
На ходу натягивая халат, быстрыми шагами прошёл в сторону кофе-машины. Мне могло не помешать немного остыть и окончательно проснуться. На час дня у меня была запланирована сложная операция, которая могла занять несколько часов.
«Если не возникнет никаких форс-мажоров, я смогу оставить пациентов на коллег и свалить домой. Хорошо, когда ты сам себе босс, и никто не контролирует тебя», – размышлял я, допивая терпкий напиток и торопясь в операционную.
– Зажим!
Несмотря на то, что я был уверен, что всё пройдёт хорошо, меня не отпускало волнение. Да, во время операции нет права на страх, ведь одно неосторожное движение – и можно лишить человека жизни, но… Каждый раз, когда я оперировал, то бесконечно боялся сделать что-то не то. С какой-то стороны подобное даже помогало, ведь всё сделанное было на пределе моих возможностей, однако не оправдывало меня.
«Настоящий хирург должен быть стерилен и руками, и сердцем. Если позволять себе лишние чувства во время работы, то можно совершить немало ошибок», – говорил мне когда-то наставник, у которого я проходил практику сразу после аспирантуры.
Вот и теперь у пациента два раза останавливалось сердце. С трудом, но нам всё же удалось откачать его. И, само собой, операция продлилась гораздо дольше, чем я планировал.
– Станислав Александрович, у вас на восемь назначена встреча со спонсором, – предупредила меня Люда, едва я вернулся к себе в кабинет.
Я в ответ только обессиленно кивнул. На часах было без двадцати шесть, так что… Заскочить домой, принять душ и переодеться уже не получалось.
Умыв лицо холодной водой из-под крана, я в который раз пожалел о том, что не сделал в своём кабинете душевую кабину.
«Было бы отлично. В особенности, если ты практически живёшь в больнице», – усмехнувшись и промокая лицо бумажным полотенцем, определил про себя.
В пустой и холодной квартире,
