как это бывает вот уже тысячу лет. Доедайте, и пойдём в город. Дела подождут.
Задняя дверь с грохотом распахнулась. На пороге стоял Подо, потный и запыхавшийся.
– Швапы! – взревел он, потрясая мешком, в котором кто-то извивался и визжал. Подо стукнул по мешку дубинкой, и визг немедленно оборвался.
Малыш тявкал и подпрыгивал, прикусывая мешок.
– Двух мелких поганцев я упустил, но эти трое… – дедушка посильнее встряхнул мешок, – больше не станут жрать наши овощи, верьте слову! Паршивые воришки… – Вдруг заметив, что на него смотрят внуки и дочь, Подо кашлянул и произнёс уже спокойнее: – Ну, кончено дело. Я швырну их с утёса прямо в Тёмное море, вот только сперва съем оладью-другую, больно они у тебя вкусные, дочка.
Ния удивлённо открыла рот:
– Как можно бросать их в море?!
Подо почесал в затылке:
– Запросто. Возьму мешок – и… до свиданья. Прямо с утёса. Вот и всё.
Лили выпрямилась, с вилкой в руке и выражением ужаса на лице:
– Деда, я не позволю взять и убить их! – Она отодвинулась от стола.
Мальчики закатили глаза.
Девочка подковыляла к рослому Подо и устремила на него взгляд, полный жалости.
Старик обожал внучку, и Лили это хорошо знала.
– Они такие милые, дедуля. И никому не желают зла.
Подо фыркнул и показал ей расцарапанные руки. Но Лили не обратила на это никакого внимания:
– Они просто берут немножко овощей каждый год, чтобы прокормить маленьких швапят. Я не верю, что ты такой жестокий! Пожалуйста, дедушка, не убивай этих зверюшек! – уцепившись за рубашку Подо, она заставила старика наклониться и поцеловала его в седую щёку. – Пойдём, Малыш! – позвала девочка и вышла.
Мешок запищал, и Подо снова хлопнул по нему дубинкой, но уже с меньшим пылом. Бросив свою добычу на пол возле стола, он сел и сунул в рот оладью.
– Ну, Джаннер, внучок, – сказал Подо, отрываясь от еды, – сам знаешь: на празднике все, бывало, разойдутся, а Клыкам прямо невтерпёж, когда мы, скриане, веселимся.
– Да, сэр, – ответил Джаннер, глядя в тарелку. Обеими руками он уцепился за стул, зная, что будет дальше.
– Ты старший, и на тебе большая ответственность. Я вот что хочу сказать…
– …что я должен присматривать за Тинком и Лили и проследить, чтобы они вернулись домой целыми и невредимыми. Я каждый день это слышу, спасибо, я не дурак, – перебил Джаннер, сам себе удивившись.
Увидев удивлённое лицо матери, мальчик покраснел. Он знал, что зашёл слишком далеко, но поворачивать вспять было поздно. Многолетняя досада решила излиться именно теперь.
– Ты хочешь сказать, что я должен быть нянькой. Что я никогда не буду развлекаться, как мне хочется.
Тинк фыркнул и попытался скрыть смех, засунув в рот огромный кусок. Джаннер пнул брата под столом, но от этого Тинк фыркнул ещё громче.
– Я не хочу до самой смерти опекать младших и бегать за Тинком и Лили
