рукавицы из шерсти северного оленя. Ренн уже отчаялась найти место для стоянки и тут наконец выплыла к лысому острову с небольшим мерцающим озером посередине.
Едва не падая с ног от усталости, Ренн подтащила каноэ к нескольким валунам возле озера, предварительно убедившись в том, что это не мускусные быки. Присутствия Тайного Народа она не ощущала, но всякое могло случиться.
Дождь со снегом почти прекратился. В воздухе гудели тучи мошкары. Ренн уже съела все лесные припасы, так что пришлось взять рыболовные снасти и тащиться обратно к Морю. Там на берегу она насадила на крючки морских улиток и закинула лесы в воду.
Ренн знала, какие обычаи диктовало Море: когда она в девять лет осиротела, Фин-Кединн отправил ее на некоторое время в племя Кита, чтобы она поучилась законам и обычаям Морских племен. Но сейчас она только в последнее мгновение вспомнила, что, смешивая взятое из Леса с тем, что берешь у Моря, ты наносишь оскорбление Матери-Морю.
Все ее снаряжение – из Леса: лук из тиса, стрелы из кизила, парка и штаны из шкуры оленя, башмаки из шкуры бобра, спальный мешок, сумка и каноэ. И рыболовные снасти: крючки из крепко связанных еловым корнем колючек, лесы из конского волоса и поплавки из сосновой коры. Единственное, что не оскорбляло Мать-Море, – это наживка и грузила из камешков.
Закусив губу, Ренн вытащила из воды лесы и побрела к озеру, чтобы начать все с начала. Она понимала, что от усталости плохо соображает – надо было сразу закинуть лесы в озеро.
На берегу не было коряг, зато полно костей – пятнистый череп медведя и белые скелеты чаек. Ренн разожгла костер и первым делом прокоптила в дыму одежду и снаряжение, чтобы меньше пахли Лесом. Потом съела пригоршню мидий, которые нарвала с камней, и немного слизких водорослей. Развернула лук и смазала его маслом лесного ореха из рожка со снадобьями.
– Ну хоть ты у меня остался, – пробормотала она.
Ренн все еще тосковала по луку, который для нее сделал Фин-Кединн, и теперь бережно ухаживала за новым, чтобы он не чувствовал себя брошенным и ненужным.
Она неуклюже перевернула каноэ, привалила по бокам несколько камней и забралась во временное убежище. Серый дневной свет просачивался сквозь оленью шкуру. На мелководье позвякивал лед, но больше ни звука – только зловещая тишина Дальнего Севера.
Рип с Рек не вернулись. Она полагалась на воронов – они могли предупредить об опасности. Но зачем им делать это теперь, когда она отреклась от племени?
Ренн представляла, как из-за камней появляются демоны и Тайный Народ, а на берег из воды крадучись выходят белые медведи.
Мысли о Тораке причиняли боль, поэтому она думала о Волке и Темной Шерсти, вспоминала, как они на реке учили волчат охотиться. Лосось – хорошая добыча для начинающего охотника, у рыбы нет рогов или копыт, которые могут поранить тельца волчат.
Она сняла с головы повязку Торака, вдохнула его запах – запах пота, волчьей шерсти и сока сосны. Он наверняка уже узнал, почему она ушла. Но понимает ли он, как тяжело было на это решиться? И как ей теперь больно?
Ренн
