себе не могла и старалась растягивать каждый кусочек, часто запивая фей-чаем.
– Как вам украшение зала в этом году? – спросил Шафран Крокус у студенток. Те закивали и стали хвалить цветы и кристаллы, музыку и посуду. Довольный профессор кристалловедения вежливо повернулся к своей соседке, Календуле Цикорио, шепотом обсуждавшей с Лавандой и Миррой отремонтированный за лето питомник для фамильяров.
– За это, девушки, мы должны поблагодарить профессора Цикорио! Ее стараниями и с помощью ассистентов оранжереи удалось вырастить такое множество цветов для праздника. Календула, расскажите, как же вы все-таки это сделали?
И без того белокожая Цикорио побледнела так, что стала почти прозрачной. Она начала теребить один из множества амулетов на длинном шнурке у себя на шее и сбивчиво ответила:
– Что ж… Не такая уж это и большая… То есть, большая, но не моя, точнее, не только моя заслуга. Пришлось готовиться заранее, еще весной, когда утвердили идею для декорирования зала. Раздобыть семена это полбеды, нужно было затем их обработать заклинаниями, рассадить, добавить несколько этажей грядок. Знаете, грунт иногда от магии становится такой… упрямый, одной с ним не справиться. У нас двое ассистентов теперь, такие замечательные молодые волшебники…
Не ожидавший от нее такой вдохновенной речи профессор Крокус сначала удивленно замер, а затем налил себе чаю, устроился поудобнее и стал кивать и поддакивать, не в силах грубо прервать ее рассказ о сортах почвы.
Пипирима как обычно наблюдала за всеми с самодовольным видом, то и дело вставляя реплики в чужие разговоры, будто нарочно смущая студенток. Квиллайю же никто не беспокоил, она без конца резала свой сендвич на все более мелкие кусочки, ни одного пока не положив в рот и ни на кого не обращая внимания. Арника наблюдала за ней, потягивая теплый фей-чай с ореховым молоком. Она надеялась улучить момент и заговорить с директрисой, так удобно сидящей прямо напротив, но та лишь продолжала измельчать свой сендвич.
– Госпожа Кильяха, – робко позвала Арника и вздрогнула, когда Квиллайя тут же повернулась к ней с улыбкой.
– Да, цветочек? – она отложила вилку и с готовностью взялась большим пальцем за кольцо за мизинце. За годы учебы в академии Арника привыкла к тому, что директриса записывает большую часть разговоров со студентками, так что постепенно перестала обращать на это ее движение внимание.
– Я думала по поводу экзамена. Про то, какой предмет сдавать, – она старалась говорить тихо, так, чтобы другие профессора не могли ее услышать.
Кольцо памяти закрутилось на пальце директрисы.
– Хочешь спросить меня, что тебе сдавать?
– Нет, не совсем так. Но, может быть, у вас есть для меня совет? – она покраснела и опустила глаза.
– Совет… За тебя я выбор сделать не могу, но могу помочь справиться с тем, какой урожай принесет твой выбор.
– Спасибо.
