в кабинет Померанцева, продемонстрировал пачку денег, бросил её в урну и молча вышел.
Снова женщина-женщина
Архитектор Галина Павловна Третьякова почти оправилась от знакомства с Сашей Поповым. Критика с одной стороны задела Третьякову, а с другой – завела. Внутри неё боролись «да пошёл он» и «сейчас я этому сопляку покажу». Она приняла вызов.
На Галину Павловну напало вдохновение, которое не снилось и Растрелли, хотя в этом конкретном случае надо было бы посмотреть, кто на кого напал. Всё своё время с того дня, как мы её упомянули, и до сегодняшнего она посвятила этому проекту. Весь свой крошечный талант и огромную спортивную злость. Третьякова сама удивлялась творческому запалу, которого раньше с ней никогда не случалось.
Готовую работу архитектор не стала отправлять электронной почтой. Великие вещи не переносят глумления. Была назначена специальная дата.
Клёнов загодя начал готовить Сашу к новому визиту:
– Галина Павловна – непростая женщина, не случайно студенты прозвали её Гаргульей, но это тс-с-с, только между нами.
Клёнов раньше не видел Третьякову в таком апломбе. Торжественность презентации ощущалась не меньше, чем где-нибудь в Сколково. Правда, выезжающего макета с подсветкой и фанфарами Третьякова не организовала, зато сама светилась так, как будто всё было.
Проект стал венцом карьеры Галины Павловны, вместив весь её архитекторский опыт. Её ранние, принёсшие когда-то славу работы подарили новому проекту по лучшей своей детали. Некоторыми штрихами с шедевром поделились в режиме художественного заимствования Собор Парижской Богоматери, Эмпайр-стейт-билдинг и Сиднейская опера. Цветовое решение было неожиданно-провокационным. Иссиня-жёлтый дом-ублюдок венчался китайской крышей.
Клёнов восхищённо цокал языком и поглядывал на Сашу, дескать: «А? Не ожидали? С первого раза в яблочко!».
Саша ошарашенно пялился в экран и пока пропускал мимо ушей поясняющие реплики: «Тут, конечно, пришлось пожертвовать комнатами. Обратите внимание на кровлю – это чтоб дракон, упавший на крышу, не свалился во двор, а улетел подальше благодаря скату. Это древняя китайская традиция». Саша мучился вопросами: «Может, это я дурак? Может, это на экране пока не очень смотрится? Наверное, привыкнуть надо?».
Чтобы помочь заказчику принять неизбежное, Третьякова подвинула собеседникам компьютерную мышку и предложила покрутить колёсико, чтобы увидеть дом в разных цветовых вариантах. Саша покрутил и тут же пожалел об этом. Он понял, что Клёнова замутило, когда тот, отвернувшись, незаметно отошёл.
Время шло, и зодчие ждали какого-то ответа. Саше же хотелось, как Иоанну Грозному, ослепить их обоих, чтобы они никогда больше ничего подобного не нарисовали. И себя заодно, чтобы не видеть этого треша.
– А-а… другие варианты есть? – наконец выдавил он.
– Других нет! – радостно ответила Галина Павловна, и тут к ней закрались подозрения, что заказчик по крайней мере не в экстазе. – Конечно, ещё есть возможность внести кое-какие правки, – добавила
