окажись на месте Тамары? Да она бы в первую же секунду отправила эту соплячку в самую строгую школу для девочек. Оплеуху зарядила бы уж точно. Тамара слишком с ней церемонится. Вероника оделась, упаковала вещи. Автобус будет через полчаса. Она успеет забежать в фотоателье и забрать снимки. Спускаясь, она услышала, что ссора и не думала сбавлять обороты.
– …Я тебя ненавижу! Ненавижу!.. – кричала Мэри.
Вероника быстро дошла до города, забрала конверт с готовыми фотокарточками и вернулась в отель. Один из портье предложил помочь с багажом, и они вдвоём поднялись к ней в номер.
– …чтобы какая-то пигалица вешалась на моего мужа… какой позор… – всё ещё читала нотации Тамара.
Спустившись, Вероника дала на чай швейцару. Перед гостиницей стоял автобус, водитель и один из портье грузили чемоданы. Коннор и Леонард сидели в лобби. Джон Робинсон курил снаружи. Вероника присела и заказала кофе. Вскоре к ней присоединились Палмеры, но поболтать миссис Палмер не успела – через пару минут их позвали в автобус. Последней в него забралась миссис Робинсон с обиженным выражением на лице. Ей досталось место в конце рядом с Эмили, вдалеке от Джона и Мэри, сидевших вместе. Автобус тронулся.
Через полчаса его путь проходил среди высоких скалистых гор. Сыпал снег и залеплял окна, сквозь него проглядывали строгие заострённые очертания Альп.
Автобус остановился у небольшого домика, служившего кассой подъёмника. Пассажиры вышли на свежий колющий воздух. Водитель объяснил, что для гостей отеля «Мамонт» подъёмник бесплатный и что багаж он загрузит в следующую кабинку.
Выходившая последней из автобуса Тамара жалобно простонала:
– Джон, помоги мне выйти!
Её муж, закуривший в тот момент, резко обернулся и подал руку. На его лице читалось явное раздражение.
В кабинке фуникулёра было шесть рядов сидений, по два в каждом.
Первыми в неё вошли Палмеры, они заняли самые верхние места. Вероника Бёрч села перед ними. Перед мисс Бёрч сели братья Коннор и Леонард, а перед ними села Мэри. Вошедший следом Джон Робинсон, поколебавшись, сел не с Мэри, а перед ней. Кажется, Мэри это не понравилось. Нижние сиденья заняли сёстры. Эмили вела Тамару под руку, та еле шла, держась одной рукой за сердце, другой за поясницу, вероятно, не решив ещё, что у неё болит.
Вероника усмехнулась. Актриса из Тамары, безусловно, никудышная. И если вчерашний трюк с лестницей смог вызвать чувство вины у Джона, то сегодняшние показательные выступления выглядели до крайности жалкими.
Механизм натужно заскрипел, кабинка, как из последних сил, поползла вверх. Начали отдаляться автобус, из которого выгружались чемоданы, и деревянный домик с причудливой треугольной крышей. На стёкла налетали и медленно таяли крупные хлопья снега, рисуя узоры, превращаясь в воду.
Все молчали. Даже миссис Палмер (что удивительно!). Вагон фуникулёра производил зловещие скрипы, выплёвывая их в монотонном ритме.
На полпути, когда железная дорога раздвоилась и мимо проехала вторая кабинка (пустая), миссис Робинсон, глянув через плечо, спросила:
– Долго
