– почему? – поднял клочковатые брови фельдмаршал.
– Русские, как и все нормальные люди, – патриоты своей страны, а Ленинград для них еще и символ истории, – ответил Аксель.
– Странно, что за этот символ они начали бороться еще в районе Шяуляя, – ворчливо заметил фон Лееб.
Фельдмаршал, склонив голову к плечу, смотрел на Акселя – поза была ироническая, а глаза смотрели требовательно и ожидающе. Он подождал, пока абверовский полковник ответит, но, не дождавшись, спросил:
– Сколько ваших людей будет действовать в Ленинграде?
– Десять-двенадцать.
– Только-то? – удивился фельдмаршал. – Гальдер обещал мне нечто гораздо большее. Мы уже понесли непозволительные потери и обязаны взять этот город малой кровью. – Он сделал ударение на слове «малой» и сердито засопел.
– Осмелюсь сообщить вам, господин фельдмаршал, – осторожно начал Аксель. – Нас, начинавших дело в Мадриде, было еще меньше. А когда пришел срок действовать, город был сбит с ног. Удар наносили, конечно, уже не мы, а созданная нами ныне уже знаменитая «пятая колонна».
– Может быть, может быть, – проворчал фельдмаршал и вдруг с новым оживлением спросил: – А кто же эти, с которыми вы начнете дело в Ленинграде? Немцы?
– Нет, господин фельдмаршал, это русские.
– Ру-усские! – удивленно протянул фельдмаршал. – Из пленных? Да они продадут вас за пфенниг.
– Мы взяли русских из среды старой русской эмиграции, они жили у нас в Германии. Выбрали наиболее надежных.
– Может быть… может быть… – Фельдмаршал закивал седой головой. Видимо, ему хотелось поговорить обо всем этом с человеком со стороны. – А здешние русские – нечто необъяснимое. Я допрашивал одного. Он даже не понимал, с кем он говорит. Все мы слепые и жалкие слуги войны, а он, видите ли, борец за счастье человечества. Кошмар какой-то… – И вдруг без всякой логики фон Лееб добавил: – Я хотел бы видеть своих солдат такими же фанатиками.
– По всем рассказам, наши солдаты воюют бесстрашно, – осторожно возразил Аксель.
Выцветшие глаза фельдмаршала вдруг потемнели, узловатая рука, лежавшая на ломберном столике, свернулась в кулак.
– Хотите правду? Когда противник смят техникой, наши бесстрашны. Когда противник проявляет упорство, наши начинают проявлять дьявольскую предусмотрительность. – Фельдмаршал встал и, заложив руки за сутулую спину, прошелся вдоль аптечного прилавка. Он остановился перед Акселем, который, стараясь не показать поспешности, тоже встал.
– А русские идут на наши танки с ручными гранатами. Берут вот так гранаты, прижимают к животу и бросаются под танк… – Фон Лееб показал, как это делают русские: прижал ладонь к своему выпуклому и обвисшему животу. – Вы знаете об этом? А если знаете, сообщили об этом фюреру?
– Все равно Россия обречена, – ответил Аксель, ничем не выдавая своего отношения к словам фельдмаршала.
– Тогда торопитесь в Ленинград, – равнодушно посоветовал тот.
