и она хочет закричать: «Позвони в полицию! Меня загипнотизировали!»
Но вместо этого выдает:
– Борисыч сказал отвести эту дурочку в душ, будто мало ей раза в неделю!
Она даже слышит, как ее губы усмехаются, вот только внутри она готова рыдать. Она пытается молить о пощаде, но лишь молча следует указаниям. Сначала она выводит ее из здания, затем отдает Арине одежду одной из медсестер; ждет, пока та переодевается, садится за руль своего «Гольфа», вывозит Арину с территории, отдает ей ключи, а затем идет назад.
Спросившему о том, где ее машина, охраннику она показывает оттопыренный средний палец и запирается в туалете. Режет свои руки – вдоль, а не поперек; и, пока еще сознание ее не покинуло, пишет своей же кровью на стене: «Я плохо себя вела. Я – сорокалетняя целка».
И затем, с улыбкой на лице, но слезами в душе, ждет, когда сознание ее покинет.
Глава 6
Агния: «ты видел что сейчас в москве твориться? я новости смотрю просто в шоке!»
Сообщение улетает. Через секунду всплывает до боли полюбившееся «Панкратий пишет…»
Панкратий: «Я не смотрю новости», – наконец, приходит от него.
И немного погодя.
Панкратий: «И что творится?»
Агния: «да я в шоке ваще! прикнь тринадцать девушек найдены мертвыми прикинь!»
Агния: «в парке!»
Агния: «ваще херь какая то с этой россией. развелось психов!»
Дописав, Агния выходит из диалога, чтобы в очередной раз просмотреть фотки Панкратия. Когда он впервые написал ей неделю назад, она даже отвечать не хотела, но затем увидела его фотографию. Длинные волосы поначалу показались ей каким-то отстоем, но он вовсе не походил ни на гомика, ни на рокера. Волосы, пусть и длинные, но всегда вымытые, волнистым водопадом спадали на плечи, а аккуратненькая заостренная бородка придавала, как ей казалось, брутальности.
Но покорили ее вовсе не фотки самого Панкратия, сколько то, на фоне чего он эти фотки делал. Вот он за рулем своего «Бентли», а вот – за рулем «Феррари». И она вовсе не лохушка – она прекрасно понимает, что фотки можно сделать и в салоне, но у него полно и других фотографий – и на фоне роскошных комнат огромного, по всему видимому, особняка, и у бассейна этого самого особняка, и в салоне лимузина, и за огромным обеденным столом в огромной столовой, какие обычно она видела лишь в фильмах, причем чаще средневековых.
Она решила проверить этого Панкратия, чтобы вывести на чистую воду и предложила созвониться по видеозвонку в скайпе.
«прямо сейчас!» – написала она, и он дал ей свой скайп. А затем ответил. Он и правда был писаным красавцем, сидел за тем же самым столом, за которым несколько раз фоткался.
– Я так полагаю, юная мисс, Вы мне не верите, – сказал тогда он, улыбаясь в камеру.
– Вы меня звали, Панкратий Григорьевич? – за его спиной появился престарелый мужчина во фраке. Дворецкий, – подумала Агния и не ошиблась.
– Да, Антон.
