style="font-size:15px;"> ***
И зачем я близко-близко
Подпустила – Василиска?
И зачем я робко-робко
Разожгла шальную топку?
И зачем ты – Боже сил! —
К себе – душу – подпустил?
Марина родила сына с такими же, как у отца, темно-карими глазами, и бросила учебу. Начались скитания по квартирам, безденежье, скандалы с хозяйками, пьянство «второй половины» и мелкие грабежи.
Ее хорошо провезло фэйсом об тэйбл, судьба упорно вышибала из души гордыню и иллюзорные представления о своей особой «миссии» и «избранности». Какая там миссия, когда надо на что-то кормить ребенка, вытаскивать из кабака пьяного мужа, терпеть его закидоны и лечить от белой горячки…
Смерть матери, постоянные ссоры с отцом, пытавшимся их развести, чему Марина упорно сопротивлялась, нищета и постоянное отсутствие денег в то время, когда все вокруг бросились их делать… Мистический туман в голове и зверем выгибающийся хаос «окружающей действительности», принимающий все более фантастические формы… Ребенок, ночные бдения и стихи… Ребенок и подступающее к сердцу отчаяние… Их любовь… Любовь ли? Страсть, принимающая все более безумные и уродливые формы под стать окружающему хаосу…
И все это время Марина спиной и лопатками, всей кожей ощущала на себе Божий взгляд. Она знала: Он видит ее. Бытие Божие не было для нее вопросом веры или неверия. Душа именно знала изнутри:
«Он есть.
А если Он есть, значит, есть и я: Он во мне, и я в Нем – это вечность.»
Остальное – могло отпасть, как шелуха (и почти все отпало). По сравнению с предчувствием Вечности земное существование казалось тесной тюрьмой, помочь выжить в которой могла только любовь, которая исходит из глубины сердца, а значит, от Творца…
***
Ушедшая в мир духа от людей,
Забыла я, когда венчалась с болью.
И опрокинул время Водолей,
Соединяя истину с любовью.
И мне, познавшей, что такое ад,
Не раз лежавшей углем в черной печи,
Мне все равно: убьют меня, спалят —
Земной огонь не страшен и не вечен.
«Это только сверхчеловек может иметь право так писать», – сказал Стас с усмешкой, возвращая Марине тетрадь.
Ей стало смешно. Меньше всего она думала тогда о сверхчеловеке или сверхчеловечестве. Она была самой обычной женщиной, которая бралась за любую работу, чтобы вытянуть семью, скандалила с мужем из-за его пьянства, могла наорать на ребенка, когда он валял дурака… и писала ночами о том, что происходило глубоко внутри – о своей истинной жизни.
«Мне ничего не нужно, кроме своей души», – прочитала она в письмах Цветаевой… Так же чувствовала тогда и Марина. Настоящая жизнь была внутри, в душе и сердце. Она замечала что-то, происходящее во внешнем мире только тогда, когда это ее
