III» в том, что он либерал, и эта репутация сохранилась и в нынешнее царствование[159]. 19 февраля 1901 г. великий князь Михаил Николаевич предлагает автору дневника председательствование в Департаменте гражданских дел Государственного совета. Половцов снова отказывается «категорически и энергически» на том основании, что «никогда не занимался серьезно судебными делами», и считает, что с его стороны было бы «недобросовестно принимать на себя <…> обязанности», для которых он непригоден[160].
Видя свою задачу в обличении «хищнического строя»[161], издатели «Красного архива» считали, что дневники Половцова имеют историческую ценность, так как именно в них автор выступает в качестве летописца-разоблачителя, которому не хватило смелости «раскрыть подлинное лицо царизма» в своих исторических трудах[162]. Поэтому в публикации большое место отведено слухам, сплетням и скандалам. В предисловии к одному из фрагментов дневника прямо заявляется, что издателей интересовали «встречи (Половцова. – О. Г.) с С. Ю. Витте, А. Н. Куропаткиным, В. К. Плеве, К. П. Победоносцевым, Романовыми, беседы с ними, слухи и сплетни о них и других представителях бюрократического Олимпа»[163]. Стремление показать уровень моральной деградации правящего класса нередко становится критерием отбора материала для публикации. Так, в издании дневника за 1900 г. пропущены сведения о заседаниях Департамента законов, пространное изложение взглядов Половцова по дворянскому и крестьянскому вопросам и др.[164] Зато опубликована запись за 4 апреля – о заседании Финансового комитета, где, по-видимому, ключевым, с точки зрения издателей, является описание поведения великого князя Константина Константиновича. Он «все время молчит и забавляется тем, что зажигает спички и любуется этим увеселительным огнем или катает круглый карандаш по листу бумаги»[165]. Далее включена запись за 10 апреля: великую княгиню Александру Петровну и великого князя Николая Николаевича Старшего «перессорила из личных видов игуменья Митрофания, известная скандалезными процессами»; Николай Николаевич вступил в связь с танцовщицей Числовой, а Александра Петровна – со священником своей дворцовой церкви и т. д.[166] В то же время пропущено несколько апрельских записей, в частности, от 17 числа, где приводится любопытная информация о заседании Государственного совета по поводу представления министра государственных имуществ об «урегулировании землепользования». Здесь Половцов пытается доказать, «что провозглашение, что земля должна быть казенной на веки, а крестьяне должны только пользоваться ей, противно обещаниям, данным правительством при освобождении крестьян»[167].
В некоторых случаях пропущены сведения, дискредитирующие революционные силы. Так, дневник за 1905 г. напечатан практически полностью, но, например, в записи за 17 сентября опущен лишь один абзац: «<…> во время перерыва заседания Фриш рассказывает, что получил из Риги письмо, сообщающее ему невероятный
Там же. Л. 276.
Красный архив. 1923. Т. 3. С. 77.
Там же. 1934.Т. 6. С. 167.
Там же.
Там же. 1923.Т. 3. С. 75.
Д. 68. Л. 274–276.
Красный архив. 1931. Т. 3. С. 125.
Там же. С. 126.
Д. 68. Л. 288.
