что трусливо прячется за дверьми своего кабинета и отказывается выходить, – с удовольствием сообщил секретарь.
– Хорошо, – дворф поднялся с кресла, хрустнул шеей и поудобнее перехватил секиру. – Пускай заходит. Шлюха такая…
– СКОРЕЕ, ЛЕНИВЫЕ ЯМАРАЙАХУ! СКОРЕЕ! Я СЕЙЧАС СГОРЮ!
БУМ!
Во все стороны брызнули щепки и куски поломанных досок.
Оказавшись на финальном витке лестницы, ведущей в подвал, Герман решил не тратить драгоценные секунды на возню со щеколдами и замком, а попросту врубил «ускорение» и пролетел прямо сквозь дверь. Мы следом.
При этом, шагнув за порог, я почувствовал, как по спине тотчас же пробежал холодок, а надпочечники впрыснули в кровь очередную львиную дозу адреналина. Ибо это был не подвал, а какая-то залитая кровью камера пыток. Пилы, зажимы, колючая лента и проволока, свисающие с потолка ржавые мясные крюки и прочие хирургические инструменты. А также целая гора трупов, упакованных в прозрачные полиэтиленовые пакеты и аккуратно разложенных по периметру темного помещения, где единственным источником света был костер, над которым вздымался…
– О боже! Что это? – прошептал Мозес.
– Бык Фаларида, – мрачно ответил я. – Или сицилийский бык. Древнее орудие казни.
– А где Гундахар?
– ВНУТРИ, ИДИОТЫ! ВЫТАЩИТЕ МЕНЯ ОТСЮДА! – послышался громкий вопль.
– Я сейчас! Держись, генерал!
Герман бросился на помощь и принялся рубить мечом толстые цепи, стягивающие узкий люк на спине полой статуи. Я в свою очередь избавился от костра, «сдув» его телекинезом в сторону.
Помещение разом погрузилось во мрак.
– Ай, чёрт, – выругался танк с занесенным над головой клинком. – Свет!
– Минуту, – Локо активировал какое-то заклинание, и в воздух резко взвились три огненные бабочки.
– Спасибо.
Бум! Бум! Бум!
Герман рубил изо всех сил, однако отливающие зеленым цепи оказались гораздо прочнее, чем выглядели, и явно не желали так просто сдаваться.
Бух!
Наконец, последняя из них разлетелась на сегменты и с грохотом упала на пол. В ту же секунду люк медленно открылся и из спины быка показалась недовольная рожа Гундахара, чья некогда пепельно-серая кожа из-за ожогов приобрела синеватый оттенок.
– Почему так долго?!
– Не за что, ваше благородие, – ответил я. – И вообще… Ты зачем туда залез?
– Я ЗАЛЕЗ?! – взорвался генерал. – Вайоми, ты совсем тупой?
– Ага. Так я и думал.
Мы резко приняли круговую оборону. Раз уж Гундахару в этом помогли, то этот некто по-прежнему мог оставаться здесь. И кто бы это ни был, но если он так легко умудрился справиться с игвом, то значит, наше дело резко приобретает дурной оборот.
– Он был один? Или их несколько?
– Не знаю.
– А как тебя
