боевую группу, но был временно остановлен приказом дивизии. Рано утром 27 июня Барановичи были взяты штурмом, и немецкий флаг был поднят на радиовышке».
Танки Гудериана мчались на восток, практически не встречая сопротивления. С помощью польских крестьян они обошли советские укрепления в районе Кобрина и 23 июня разгромили штаб 4-й армии. 3-я танковая дивизия к 24 июня продвинулась на 150 километров, хотя ее тыловые части так и не покинули территорию Польши. В этот день штабная колонна командира дивизии и будущего фельдмаршала Моделя была накрыта советской артиллерией. Генерал спасся чудом – за минуту до того, как снаряд попал в его броневик, Модель покинул машину.
Немецкое командование предполагало захватить в клещи советские войска в Белоруссии сходящимися ударами двух танковых групп на Минск. Успех всей операции зависел от скорости и согласованности действий армий фон Бока. И если с темпом наступления дело обстояло более или менее благополучно, то с координацией действий обстояло заметно хуже, причем виноват в этом был именно Гудериан.
Сложно сказать, объективны были обстоятельства или сыграли свою роль особенности характера прославленного панцер-генерала, но с самого первого дня его танковая группа действовала довольно странно. Если мы посмотрим на карту, то без труда увидим, что буквально к третьему дню войны 2-я танковая группа разделилась на три отдельных соединения, каждое из которых действовало самостоятельно. XXIV корпус наступал на восток, XLVII корпус двигался примерно на северо-восток, а XLVI корпус пока оставался в резерве. 1-я кавалерийская дивизия вообще действовала в отрыве от остальных, хотя выполняла важную задачу прикрытия южного фланга, который оторвался от Группы армий «Юг».
Разрывы между частями ставили в опасное положение и немецких генералов. В частности, командир 18-й танковой дивизии Вальтер Неринг получил хорошую нервотрепку: «В ночь с 26 на 27 июня произошел инцидент, которого опасались. Командир искал штаб танкового полка, так как в темноте заблудился. Впереди обрисовался смутный силуэт какого-то здания. Неринг приказал шоферу ехать к нему. Они направились к средневековому дворцу, но по пути потребовалось пересечь мост. Внезапно они увидели перед собой темную громаду.
«Это Т-III, герр генерал», – сказал шофер.
«Стой!»
Легкобронированная машина командира дивизии резко затормозила примерно в 50 метрах перед танком. Неринг привстал и присмотрелся повнимательней. Совершенно неожиданно сзади послышался лязг танковых гусениц. Неринг обернулся и увидел стволы пулеметов двух советских Т-26.
«Вправо!» – закричал генерал шоферу, проявив незаурядную реакцию. Шофер ударил по газам и пулей вылетел из-под прицела. Тут ожил Т-III, который стоял на мосту в роли часового. Его башня начала поворачиваться. В воздух взлетела ракета, а потом дважды рявкнуло 50-мм орудие Т-III. Оба советских танка загорелись раньше, чем сами успели открыть огонь.
«Еле вывернулись, –
