который делал интерьер, постарался на славу: в господских комнатах царил дух старинной усадьбы, навевавший мысли о долгих летних вечерах, свете старой лампы, портретах предков на стенах, затянутых полинявшим шелком; в крестьянской же половине поселилась атмосфера добротной крепкой избы, с антуражем и множеством артефактов, некоторые из которых были, по всей видимости, старинными, причём настоящими. Две прялки, деревянные грабли, хомут, керосиновая лампа… Столы в залах тоже отличались. В господской части они были круглыми, с идеально белыми скатертями, сидеть тут полагалось на венских стульях, в крестьянской части – грубыми, массивными, из добротного крепкого дерева, и сидели тут гости на лавках.
Но самым интересным Гарику показалось, конечно, меню – потому что меню было не одно, их было два. Довольно компактных, для большого ресторана, позиций по сорок в каждом. Часть позиций пересекалась, часть – нет, например, в господском зале нельзя было съесть тюрю, а в крестьянском – холодник. Гарик во время подводки отметил некие странности в таком ранжировании, сказав, что холодник – тоже вполне себе народное блюдо, холодный свекольный суп, но развивать тему не стал, и, разместившись в господском зале, принялся составлять заказ. Рэм отснял заказ, работу официантки, и, пока Гарик ждал первую позицию, принялся бродить по залу, снимая наиболее интересные детали интерьера. Сели они возле большого полукруглого окна, потому что, по мнению Рэма, здесь был лучше свет.
– Гарик, смотри какая классная штука, – позвал Рэм, подойдя к очередному артефакту. – Никогда такой не видел.
– Где? – Гарик выбрался из-за стола, и подошел к Рэму. Первую позицию предстояло ждать еще минут десять, и заняться ему пока что было совершенно нечем. – Хм. Похоже на какую-то звонилку.
– Давай у девушки спросим, может, она знает? – предложил Рэм.
– Официантка? – усомнился Гарик. – Ну, давай попробуем. Хотя обычно они не знают ничего.
Гарик, однако, оказался неправ – девушка, услышав вопрос, заулыбалась, и подошла к ним.
– Конечно, знаю, – ответила она. – Это кабинетный звонок уездного врача. Сделан ориентировочно в середине девятнадцатого века, довольно редкая штучка. Если нажать вот на эту кнопку в центре, чашечка прокручивается, и звенит. Попробуйте.
Рэм положил камеру на стол, и осторожно нажал на кнопку. Чашечка крутанулась, звонок слабо тренькнул.
– Сильнее, – подсказала официантка. – Ага, правильно. Здорово, да?
– Здорово, – кивнул Гарик. – А не боитесь, что сопрут?
– Нет, не боимся, он к подставке прикручен, – официантка улыбнулась. – Но… если что, он продается. Стоит, правда, недешево.
– И сколько? – тут же спросил Рэм.
Девушка назвала сумму. Рэм почесал в затылке, Гарик покачал головой.
– Мы подумаем, – сказал он. – В любом случае, спасибо, что рассказали.
– У нас еще два утюга продаются, прялка, и колун, они дешевле, – сообщила девушка.
– Ясно, – покивал Гарик. –
