что делать. Будь я на их месте, то напал бы снова ночью. Зэки в курсе, что командир серьезно ранен или погиб. Это всегда придает уверенности. Значит, надо их опередить.
– Напашть? – удивился Слепой. – Ты же шлабый еще.
– Зачем нападать, если можно устроить переговоры? – усмехнулся я. – У нас есть рычаг воздействия – пленники. К тому же зэки значительно ослабли после ночной атаки. У нас же все живые, разве что забор немного помяли.
– Корочка уже все восстановила, – вмешалась Гром-Баба. – Заварила в лучшем виде.
– Замечательно, – подытожил я. – Слепой, а знаешь что, приведи-ка ко мне одного из людей Натюрморта.
Старик кивнул и исчез на лестнице. Вместе с ним ушла и Гром-Баба. Правильно, убедились, что с командиром полный порядок – если мое текущее состояние можно было назвать порядком, – и пошли заниматься делами.
Я тоже даром времени не терял. Все же поднялся на ноги, с полминуты пережидая, когда закончится головокружение, а после медленно добрел до шкафа. Слепой не обманул (хотя когда он обманывал?) и «Вал», и пистолет, и ножи, и аптечка, да и прочая мелочь, были здесь. Я захватил лишь «Зверя» и ПМ. Автомат, каким бы легким ни казался, все равно неприятно давил. А в моем теперешнем состоянии каждый дополнительный килограмм работал в минус. Но и совсем без оружия было тоскливо.
Я добрался до дивана, снял «Вал» с предохранителя, передернул затвор и убрал в инвентарь. Конечно, будем надеяться, что и Слепой не станет ворон считать, но все-таки на то, чтобы достать оружие из загашника, нужно время.
Сделал всего несколько шагов до шкафа и обратно, а ощущение, будто на Эверест забрался. Появилась испарина, сердце учащенно забилось, гоняя оставшуюся кровь. Да уж, вот попадись мне в руки Сивый, я ему такое устрою. К тому же у меня появился план, как этого можно добиться.
Человек Феди Натюрморта походил на зэка так же, как я – на приму-балерину Большого театра. Худой, нескладный, маленький. Лицо осунувшееся, руки чистые, без татуировок, сам немного сутуловатый. Типичный забитый ботан, белый воротничок, если бы не одно «но».
Оно заключалось в глазах. Его взгляд был жесткий, хваткий. Взгляд пойманного волка, все еще остававшегося хищником. Того самого, которого сколько ни корми, а он все в неправильную сторону смотрит. И при первом удобном случае продемонстрирует свою звериную натуру. Я даже уже примерно понял, как себя с ним вести. Не слишком мягко – слабости этот сиделец не потерпит, будет говорить лишь с равным, – но жестить не нужно.
Он стоял чуть согнувшись, руки позади перетянуты стяжками, да еще и Слепой вытащил из инвентаря ТТ. В своей безопасности я не сомневался. Можно начинать.
– Приветствую, – сказал я.
– Доброго дня, – хмыкнул сиделец, а у самого глаза забегали по квартире. Наконец он остановил взгляд на мне.
Вообще с виду так и не скажешь, что я еще вчера был практически покойник. Одежду мне Алиса поменяла (представляю, каких усилий это стоило), ран тоже никаких не видно. Разве что я бледный как смерть. Но сижу же, веду светскую
