и выпрямилась, стоя одна в тишине спящего дома. – Ты должна идти вперед. Нельзя повернуть назад, нельзя колебаться, ты должна идти до конца».
– А где Штоффель Бота? – резко спросил Шаса у контролера дробилки, когда сирена рудника подала сигнал к перерыву на обед. – Почему его здесь нет?
– Кто знает? – пожал плечами контролер. – Я получил записку из главного офиса о том, что он не придет. Они не объяснили мне почему. Может, его уволили. Я не знаю. Да мне и все равно, он в любом случае был дерзким маленьким ублюдком.
Весь остаток смены Шаса пытался справиться с чувством вины, сосредотачиваясь на потоке руды на грохочущем конвейере.
Когда прозвучал сигнал окончания работы и черные рабочие стали кричать друг другу: «Shabile!» – «Время вышло!», Шаса вскочил на Престер-Джона и повернул его к ряду коттеджей, где жила семья Аннализы. Он знал, что рискует навлечь на себя гнев матери, но дерзкое чувство рыцарства гнало его вперед. Он должен был выяснить, какие неприятности и горести он причинил.
Однако у ворот территории дробилки его остановили.
Мозес, старший с промывочной площадки, возник перед Престер-Джоном и схватил пони за недоуздок.
– Вижу тебя, Хорошая Вода, – приветствовал он Шасу мягким низким голосом.
– О, Мозес… – Шаса улыбнулся от удовольствия, забыв на мгновение о своих тревогах. – Я собирался навестить тебя.
– Я принес твою книгу. – Овамбо протянул Шасе толстый экземпляр «Истории Англии».
– Но ты не мог еще прочитать это! – возразил Шаса. – Не так быстро! Даже мне понадобилось несколько месяцев!
– Я и не стану это читать, Хорошая Вода. Я уезжаю с рудника Ха’ани. Завтра утром с грузовиками отправляюсь в Виндхук.
– О нет! – Шаса соскочил из седла и схватил Мозеса за руку. – Почему ты решил уехать, Мозес?
Шаса изобразил неведение из-за чувства вины и соучастия.
– Дело не в моем желании или нежелании. – Высокий парень пожал плечами. – Многие завтра уезжают с грузовиками. Доктела их выбрал, а леди твоя мать объяснила причину и выдала нам месячное жалованье. Человек вроде меня не задает вопросов, Хорошая Вода. – Он грустно и горько улыбнулся. – Держи свою книгу.
– Оставь ее себе. – Шаса оттолкнул книгу. – Это мой подарок тебе.
– Отлично, Хорошая Вода. Она будет напоминать мне о тебе. Оставайся с миром.
Он отвернулся.
– Мозес… – произнес Шаса ему в спину, но понял, что не находит слов.
Он импульсивно протянул руку, но овамбо отступил назад. Белый человек и черный человек не пожимают друг другу руки.
– Иди с миром, – сказал Шаса, настойчиво не убирая руки, и Мозес почти украдкой огляделся, прежде чем ответить на пожатие.
Его кожа была до странности прохладной. Шаса задумался, у всех ли черных такая кожа.
– Мы друзья, – сказал он, задерживая руку Мозеса. – Ведь
