понял. Пожалуй, не раньше чем отождествил свои интересы с вашими.
– Фергюсон пошел на крайние меры, но две вещи, которых он так боялся, – это выводы, к которым придет любой поборник антропоморфного мышления, знай он правду обо мне и восьми десятках ребят, еще не вышедших из яслей. Разумеется, Фергюсон был совершенно прав, проводя параллель между взрослением человека и гориллы. Прав, но по-своему. В естественных условиях незрелая горилла – коммуникативное и конкурентоспособное живое существо. Это часть ее взросления. Если вам угодно, прогресс. В яслях мы, дети, считали, что футбол, бейсбол и скатч важнее всего на свете и наша цель – победа, но истинный смысл был в физическом развитии и обучении психологической и социальной координации – то есть необходимым элементам взросления. Как видите, зрелые люди уже не так серьезно относятся к подобным играм.
– Да, – сказал Арчер, – но попробуйте заставить Фергюсона – или другого человека с антропоморфным складом ума – провести эту параллель!
– Прогресс человечества, – наставительно произнес Лоусон, – не самоцель, а средство в глазах любого школьника, увлеченного соревновательной игрой.
– Букварь новой расы, параграф номер один, предложение первое, – усмехнулся Арчер. – Но бесполезно объяснять все это Фергюсону. В этой части сознания у него огромное слепое пятно. Весь его интеллект основан на концепции состязания и прогресса. Эта концепция – его бог, и Фергюсон будет биться до последней капли крови, прежде чем признает, что его… его футбольный счет – не последняя надежда человечества.
– Он уже пролил последнюю каплю крови, – сказал Лоусон, – и увяз в ней. Про Фергюсона можно забыть. – Задумчиво взглянув на трубу, он продолжил: – Параграф номер один, предложение второе. По достижении цели средство утрачивает любую значимость. Мы знаем, что это так, но не пытаемся донести эту мысль до человеческих существ. – Он подмигнул Арчеру и вежливо добавил: – За исключением вас. Параграф номер один, предложение третье. Не вздумайте винить в этом человека. Нельзя ожидать от него признания, что вся его культура – не больше чем детская игра, обреченная угаснуть, дабы послужить какой-то цели. Не смотрите на людей сверху вниз, ибо они заложили фундамент для нашего здания и не хуже нас знают, какую оно примет форму.
По обыкновению, Арчер почтительно промолчал. Он знал, что к этим вопросам Лоусон относится крайне серьезно – в отличие от всех остальных вопросов.
– Параграф номер два, – продолжил Лоусон, хмуро поглядывая на трубу. – На человека можно нападать только ради самозащиты, и в этом случае его надлежит уничтожить стремительно и бесповоротно. Отличаясь аутистическим мышлением, люди всегда будут уверены, что вы хотите править их миром. Свойственный человеку эгоизм не позволит ему смириться с истиной. Мы не нуждаемся в человеческих игрушках и должны отринуть детские забавы.
– Этот букварь необходимо перенести на бумагу, – сказал Арчер после недолгого молчания. – И чем скорее, тем лучше. Без него нам не обойтись.
– Думаю, мы посвятим его Фергюсону, –
