в тюрьме, бежал по воле.
Всё было ясно, что теперь?
Открыта ветром к свету дверь.
Пушинкой чрез леса несёт,
Сквозь речку, не ища в ней брод.
Здесь видно всё, лишь пыль в глаза.
Застыла краской бирюза.
О, счастье, жду, всё так красиво,
Трава, ромашки, зрела слива.
И полыньей цветет бурьян,
От воздуха лишь будешь пьян.
***
Над огнём в моей коморке
Пляшут вороны и волки.
Чуть полено разгорится,
Стаей пролетают птицы
А когда огонь стихает -
Бабочки вокруг летают.
Средь них нет вражды и боли.
Чуть протянешь к ним ладони
Бабочки волко́в погонят.
И лишь тронут, коль догонят.
Добрый он, на сте́нах тает,
Как в игрушки всё играет.
***
Уже не пишутся стихи,
Упав на лёд, застыло сердце.
Бессмысленны и ти́хи дни,
Всё чинят сломленную дверцу.
Наверно, где-то есть она,
Чуть приоткроешь, свет искрится,
И поле ржи в лучах шурша,
По ветру по́д ноги ложится.
Зайти, упасть и утонуть,
И плавать средь колосьев неба.
Кататься, руки распахнув,
Заснуть, сдурманенным от хлеба.
Жаль, дверь сломалась, не столкнуть.
От поля лишь мечта осталась.
Уснуть, наверно, лучший путь,
Во сне всё будет, как мечталось.
***
Положил на стол я платье
С кружевною бахромой.
Плечики слегка помялись,
И фасон совсем дурной.
Ничего. поедем к Яру,
Позабыв любую честь,
Под цыганскую гитару
Будем петь, руками есть.
А на утро, бросив сани,
Побежим через сугроб.
Пой вчера и жизнь отныне,
День один увидеть чтоб.
***
Я гонял по свету ветер,
Или он носил меня.
Брал за шкирку и кидался,
Воротник с меня сорвя.
Успокоится не может.
Рву, лечу, вся в этом жизнь.
Ветер мысли не тревожит.
Чуть шепчу, угомонись.
Нет, не слышит, дальше тащит,
Разбивая вверх и вниз.
Вот он мир твой настоящий
Непридуманных границ.
Унесись за край, чуть дальше
И на кромочке застынь.
Раскаленной медной ложкой,
Ляг на край и приостынь.
***
Мы летели вместе в небе.
Чуть дотронувшись крыла,
Я
