рнет, не мог дать мне характерного, именно чувственного знания, я не верил ни единому исследовательскому слову, ни единому совету анонима, ни единому оккультисту-теоретику.
Этот чудаковатый, даже по американски выстроенный магазин стоял скрытой тенью в одном из первоэтажных пролётов районной новостройки. О нём ни раньше, ни после упомянутых событий не слышал никто, он продержался всего год, и теперь, в крайние дни его работы, в нём оказался я.
– А когда вы закроетесь? – спросил я у отвернувшегося консультанта.
– На следующей неделе. Мы вроде бы даже переезжаем, но только к следующему году возобновим работу.
– Невыгодно?
– Да как сказать… Мы узкопрофильные, а к нам всё тянутся за “Манчкином” и “Монополиями”.
– Не собираетесь торговать из принципа?
– Да, политика у нас такая – не продавать попсу.
Я смотрел ему в глаза, а он, отворачивая их в сторону книжных стеллажей, ушёл разносить остатки настольных игр, что лежали у него в руках.
– Как к вам можно обратиться? – вопросил я у согнутой спины консультанта.
– Федр.
– Федр. – обозначительно сказал я. – Вы действительно можете мне помочь, но не то чтобы по теме.
– Да, хорошо, тут без разницы.
– Федр, мне нужен ответ. Вот вы играли в “Героев”?
– Ну да, единички, выход один-семь-один.
Это радовало.
– В детстве моя мама играла в них когда я ложился спать. – продолжал я. – Получалось что-то вроде сказки, учитывая, тем более, ту проделанную работу над дизайном и музыкой.
Консультант на этом моменте одобрительно кивнул. Я продолжил:
– Не хотелось ли вам, стоило вам повзрослеть, сделать нечто похожее?
– Вы имеете в виду собственную игру?
– Нет, не совсем. Игра из “Героев” такая себе.
– За такое в рожи бьют. – Федр уже забыл про свои обязанности, выдав в себе глухого фаната.
– Да не, ну не об этом сейчас речь. Я вообще мало уважаю игры.
– Тогда о чём мы разговариваем?
– Я вот что хочу узнать: мы же понимаем, что по факту мы рассуждаем о таком мире, который некоторые называют “выдуманным”?
– Ну обыкновенно те, кто так этот мир понимают, очевидно, сюда не заходят.
– Вот, а если этот мир “выдуман”, а также “выдуман” и какой-то другой мир, то почему мы не можем на почве этого качественного подобия их соединить?
Услышав этот вопрос Федр поднялся, не убрав на отведённую для этого полку последнюю настольную игру в его худых руках.
– Ну не стоит говорить именно о “выдуманном”. Выдумать можно вообще всё что угодно, от секс-инструкторства и марафона желаний до целой альтернативной истории. А вот почему мы выбираем тот, а не иной выдуманный мир, то уже зависит от нашего спроса с того, что мы хотим услышать.
– Уважаемый Федр. – Я произвёл ещё более значительную опору в голосе на имя консультанта. – Я не спрашиваю у вас как у продавца. Интерес мой именно в том, что даже на почве спроса, за которым может стоять множество первопричин, мы имеем дело с некоторой традицией. Она ответственна и за литературу, и за музыку, и за живопись, и за игры, и она, конечно, отвечает потребностям, но она же может существовать и без выбора форм удовлетворения. В смысле, что если мы уберём разграничение из нескольких “удовлетворяющих” вселенных, то те в причине собственной конфликтности уберут коммерческую цельность и вступят на путь противоборства друг с другом.
– Если всё так и есть, то этот бизнес прогорел бы в разы быстрее. Если сейчас идёт речь о том, что вы хотите объединить весь этот магазин в единую вселенную, или по крайней мере найти к ней ключ, то тогда вы создадите просто другую игру на продажу.
– Мне не столько про это хотелось утвердить, ведь при соединении несоединимого получится просто бессмыслица, что пожрёт своей хаотичной пастью и автора, и всю традицию в целом. Я скорее про то, верите ли вы в тот мир, что своей силой стоит в основе всего ценного для нас с вами как первопричину, а не как автономные объекты, удовлетворяющие праздные интересы в критические дни?
– Я не знаю, в этом смысле я вообще агностик. Но если рассуждать о фэнтези как о том, что удовлетворяет потребности по своей природе, то, наверное, война будет самым фэнтезийным, что только может нам предложить наш мир. Если так, то именно война есть дорогая для вас традиция. Тогда я вам отвечу “нет”, а именно – мне бы не хотелось в подросшем возрасте основывать, или хотя бы участвовать в войне.
– “Ну и душнила.” – подумал
