создавались именно на основе технологий. Для Великобритании такой технологией было кораблестроение. Для римлян – дороги и металлургия. Но за тысячи лет до этого именно письмо и бухгалтерский учет помогли шумерам построить первые великие царства.
Конечно, даже тогда у новых информационных технологий не могли не появиться свои критики. Сократ, ярый адепт запоминания и устного обучения, часто высказывался против использования письма, утверждая, что оно «ослабляет память и размягчает мозг»[2]. Только представьте себе это. Я полагаю, что каждое поколение имеет свою собственную версию, как «эта штука превращает твой мозг в кашу».
Как бы то ни было, возникновение письменности стало невероятным технологическим прорывом. Оно дало нам возможность распространять важные тексты, в основном религиозные, среди многих миллионов людей. Это позволило обеспечить массовое образование и массовое сотрудничество в масштабах, ранее не наблюдавшихся за всю историю человечества. Стоит остановиться и задуматься об этом.
В 1440 году Иоганн Гутенберг изобрел серийный печатный станок и тем самым сделал еще один шаг вперед. Хотя печатные станки уже существовали в Азии много сотен лет, ни один из них не был настолько практичным и регулируемым. Конструкция станка Гутенберга была такова, что если однажды его хорошо настроить, то можно легко воспроизводить и продавать книги десятками и сотнями копий. А это, в свою очередь, позволило гораздо быстрее и легче распространять мысли и идеи с помощью печатного слова.
На протяжении многих веков после этого революционного изобретения скорость производства и потребления информации постоянно увеличивалась – и на то были веские причины. Информация, а следовательно, и образование, стала дешевле и доступнее. Это способствовало формированию более образованного общества, то есть больше людей начали вносить вклад в растущий массив знаний.
В 1788 году, когда Бенджамин Франклин написал третью часть своей автобиографии, он гордо провозгласил, что благодаря его системе публичных библиотек «современные торговцы и фермеры стали такими же умными, как и большинство знатных господ из других стран»[3]. Фактически сам Франклин стал идеальным примером того, какое влияние хорошо образованное общество может оказать на рост полезных знаний. Ему не удалось получить формального образования, поскольку он был исключен из Гарварда из-за идеологических разногласий, но самообучение, которое он сделал основным принципом своей жизни, сослужило ему очень хорошую службу. За свою долгую жизнь Франклин внес значительный вклад в политику, литературу, науку, процесс управления и многие другие области деятельности. И в должности почтмейстера всех североамериканских колоний, и на посту одного из самых выдающихся печатников и издателей газет в Новом Свете он лично управлял этим информационным взрывом.
Последующие волны инноваций в сфере информационных технологий оказали просто революционный эффект. Однако
