некоторые проголосовали за Лена, потому что им показалось… в общем, показалось, что он больше похож на лидера.
– Чего?! – выкрикиваем мы с Вайноной одновременно.
– Что это вообще значит? – добавляю я.
Джеймс теребит лямку рюкзака.
– Наверное, не стоит…
– Я хочу знать.
И в этот момент он сдается. Я вижу это по осанке: он словно бы обмяк, оставив последние попытки подсластить пилюлю.
– Люди считают, что ты как бы слишком суровая, Элайза. Жесткая, когда дело касается правок. В общем, наверное, слишком критикуешь.
Лицо мое начинает гореть. Одно дело подозревать, что люди говорят о тебе гадости, а другое – знать это наверняка.
– Просто у меня высокие стандарты. – В горле странная сухость. – Как и у тебя.
– Я знаю, – говорит Джеймс. – Именно поэтому из тебя вышел обалденный журналист…
– Но ведь ты и сам суровый, – перебиваю я. – Ведь ты и сам критикуешь. И тем не менее тебя в прошлом году избрали без проблем.
– Я знаю, но… Слушай, Элайза, знаешь, иногда ты бываешь ну как бы холодной. И даже не стараешься это сгладить.
Не верится, что я такое слышу.
– Вплоть до сегодняшней речи, из-за которой все резко поменяли мнение, совсем не старался у нас Лен. – Я пинаю ножку стола для пикника, но он даже не шатается. Я все равно пинаю еще раз. – Он сказал тебе хоть пару слов, кроме того, что было совершенно необходимо?
– Ну, не знаю, люди, похоже, считают, что… к нему проще подступиться. Ну типа, что он не лезет из кожи вон.
– Так как же, меня не выбрали потому, что я не стараюсь, или потому, что я из кожи вон лезу? Одно из двух!
Джеймс устало выдыхает:
– Ты знаешь, что я хочу сказать, Элайза.
– Нет, – говорю я. – Нет, я понятия не имею, что ты хочешь сказать.
– Слушай, если бы все зависело от меня, новым главредом стала бы ты. Однозначно. – Он сдувается еще сильнее. – К сожалению, я ничего не мог сделать. Я пытался их переубедить, но они не слушали. Они сказали, что ты слишком «поддерживаешь руководство».
– Слишком «поддерживаю руководство»? – тупо повторяю я.
– Представляешь? Только из-за того, что мы с тобой дружим. Но с каких пор я считаюсь «руководством»? – Такое мнение, похоже, сильно уязвило Джеймса.
– Я… – Я не могу решить, что сказать. У меня слишком много мыслей, и все они едкие.
Джеймс перевешивает рюкзак на другое плечо.
– В общем, мне пора идти, Элайза, но мне действительно жаль.
И хотя слова его звучат искренне, я чувствую, что проваливаюсь в обиду.
– Как ты?
Он несмело кладет руку мне на плечо. С каменным лицом я выдавливаю:
– Переживу.
– Ладно, в общем, пиши, если что.
Джеймс приподнимает телефон, пятится прочь от меня, потом наконец машет рукой, отворачивается
