на бессмысленный телефон, и бросила его маме в сумку, которая как раз лежала между нами. Пришла мысль бросить незаметно краденые билеты, затем о совместном медовом месяце с родителями, и я передумала.
О чем же на самом деле Степан хотел мне сказать?!
«Может, он боится и передумал? – раздумывала я. – А может, он уже женат?! Что за глупая мысль! Дура ты, родители бы знали об этом! Может, он хотел сказать, что не знает, как всё пройдет, или не мог выразить словами, что женится на такой милой девушке и как ему повезло? И мне повезло, так и отвечу ему!»
В раздумьях и волнениях я не заметила, как выехали из города и приехали к озеру, где уже собрались гости в большом белом шатре. Дверь автомобиля открыл отец, и я еле смогла выйти из салона, вытаскивая все своё платье за собой. При этом старалась не подавать своего волнения и, улыбаясь не принуждено, не смотрела ему в глаза.
Возле алтаря гости ещё не присели на свои места, это значит, что Степан с родителями ещё не подъехал. Маму распирало от гордости, что раньше них приехали, а меня это тревожило. Может, они сейчас уговаривают его, или он успел сбежать? Я топталась на месте, ожидая начала регистрации. Сердце бешено стучало.
Белой полупрозрачной вуалью покрыт был алтарь, прозрачные бусины разлетались в разные стороны на ветру, и я тоже чувствовала, как теплый ветер проходится по моему лицу. Я глубоко вздохнула и вытянула улыбку, стараясь поднять себе настроение и как-то себя ободрить. Заиграла музыка, и гости стали подсаживаться. Уже? Я не успеваю себя успокаивать. Ладони мои вспотели, мне тяжело дышать, казалось, что сердце вот-вот выпрыгнет из груди. Я не пойду. Всё равно Степан передумал на мне жениться или я не смогу стать ему лучшей женой!
Мама двинулась к своему месту, ближе к алтарю, здороваясь по пути с гостями, а мою руку взял отец и прижал к себе.
– Как сказал Юджин Уэр, для победы необходимо мужество, чтобы сделать первый шаг! – как всегда, пробубнил умную цитату отец. Это придало мне уверенность и поддержку, чувствуя, что я не одна.
Отец гордо поднятой головой повёл меня по искусственному зеленому ковру прямо к алтарю, за ширмой у навеса. Затем он посмотрел на меня и похлопал по моей руке. Глядя на него, я будто прочла его мысли. Он держал руку своей маленькой дочери, которую он не хотел отдавать. Я слегка приоткрыла рот и, борясь с душившим комом у меня в горле, медленно дышала. Только бы не разреветься. Я заметила слезы в уголках его глаз, он сдерживал изо всех сил непробиваемые слезы. Он пошмыгал носом и быстро пальцем протер уголок глаза. Мы пошли замедленными шагами туда, где вот-вот скоро изменится моя жизнь.
Прозвучал Марш Мендельсона. Я вдруг разучилась дышать. На меня смотрели все, но меня волновало другое. Я стрельнула взглядом в сторону алтаря, ждёт ли меня Степан? И, к моему счастью, он стоял на месте в черном строгом костюме и красной бабочкой на шее, с пышным букетом из белых роз в руках, который тут же напомнил мне о звонке. А рядом с ним, верно, стояли два его друга, которые тоже были приодеты в костюмы и белые рубашки, но без бабочек. Степан поглядывал на меня пристально,
