выразиться классик, не могли бы взять большевики, и не было преград (кроме Вани), которые не позволили бы Марьяне первой выйти из зоны паспортного контроля.
На парковке их уже ждал Жоао, представитель португальской DMC, кстати, очень прилично говоривший по-русски. Сверяясь со списком, он с южной неторопливостью распределял прилетевших по трем автобусам. Утомленные перелетом любители футбола начали подавать признаки нетерпения. Запихнув последних, Жоао удовлетворенно подошел к Марьяне:
– Я поеду с первым автобусом, Марьяна будет сопровождать второй. А кто поедет на третьем?
Внутри у Марьяны все похолодело.
– Как я со вторым? Мы так не договаривались! Сопровождать по территории Португалии – обязанность принимающей стороны.
– Все верно, но Вы не представляете, какая нехватка сотрудников с этим чемпионатом. Совершенно нет людей. У нас не очень большая компания. Мы можем отправить два автобуса без сопровождающих, но могут быть проблемы с расселением. Водители совсем не говорят по-английски. Они только довезут до отелей, развернутся и уедут.
Из автобусов неслись возмущенные крики.
– А кто поедет с третьим автобусом? – недоумевала Марьяна.
– Пусть едет мой тезка, – рассмеялся Жоао. – Других вариантов все равно нет. Пойдемте, cavaleiro.
Ваня едва успел подхватить сумку. Жоао быстро упаковал его в автобус, махнул водителю рукой, дверь захлопнулась, и автобус покатил в португальскую даль. Марьяна, осознав ужас произошедшего, успела лишь обернуться и, натурально, превратиться из жены Ивана в жену Лота. Жоао осторожно потрогал живое изваяние и пропел:
– Пора ехать.
Марьяна обреченно побрела к автобусу и поднялась по ступенькам как на Голгофу. На первом сиденье, скрестив в руки, в позе пятого прокуратора Иудеи Понтия Пилата восседал депутат Дояркин.
Трудно сказать, как так получилось, но последние наставления Ольги Аристарховны распределились следующим образом – Марьяне достался служебный и ее собственный (в целях экономии тоже один на двоих) мобильники, Ваня же укатил со всеми деньгами, включая пакет, полученный от директрисы в аэропорту.
Переживать за себя Марьяне не дал возможности Дояркин, требовавший немедленно, любыми способами сконнектить его с «Василичем». Впрочем, она за себя не особенно и переживала, все ее мысли были сейчас во втором автобусе. Как он со своим французским и интеллигентскими манерами будет общаться с представителями отелей? Как расселит эту распальцованную орду? Как он найдет потом её, Марьяну? От тревоги за Ваню, а заодно от волеизъявлений Дояркина ее спасли остальные туристы, слегка пришедшие в себя и требовавшие духовного обогащения. Марьяна, чтобы отвлечься от тревожных мыслей, схватила микрофон и постепенно превратилась в прежнюю экзотическую говорящую птицу. Она словно вернулась на несколько лет назад, заново гуляя по улицам с изразцовыми домами, слушая напевы фаду, присаживаясь за столики, выставленные
