и близко не подпускала. Дышала на свой шкаф, смеялась от счастья.
– Марго, ты опору закрепила одним винтиком вместо трех! Сейчас рухнет! Давай вызовем специально обученного товарища! – мягко сказал ей Воздвиженский.
Маргарита Михайловна зарычала, что знает без сопливых и замахнулась на него молотком.
Воздвиженский обиженно замолчал.
Маргарита Михайловна закончила собирать шкаф и стала нагружать его книгами и конфетами. Полное собрание сочинения Толстого она положила на верхнюю полку, а нижние полки стала загружать легкими конфетами. Потом удовлетворенно уселась сверху и стала болтать ногами.
– Марго, – сказал Воздвиженский еще мягче. – Ты женщина крепкая. Полка не закреплена. Шкаф неправильно загружен. Сейчас вся эта конструкция… того!
– Отстань! – снова закричала Марго.
Воздвиженский мягко пожал плечами и вышел в коридор, очень осторожно, ладошкой прикрыв за собой дверь, чтобы не вызвать лишнего колебания воздуха. Почти сразу послышался страшный грохот и жалобные вопли Маргариты Михайловны. Она не особенно пострадала, что от шкафа остались только винты и Лев Толстой.
– Смотри, получается ты точно знал, что шкаф рухнет, – сказал Воздвиженскому Щукин.
– Ну… процентов на 95, – ответил Воздвиженский. – Но ты же знаешь Марго? Тут уже ничего было не сделать. Она неостановимая дура.
– Это понятно, – сказал Щукин. – Но ведь тебе было глобально плевать на кафедру, на шкаф, на результат? Не особо жалко Марго и даже отчасти хотелось ее наказать?
Воздвиженский сердито топнул ногой.
– Ну да. Возможно! – признал он. – А что я сделаю с неостановимой дурой? Ведь она даже на собственных ошибках ничему не научилась! Тебе хоть раз в жизни удалось отговорить или остановить хоть одну женщину, когда она собиралась сделать глупость? Мужчин – да, довольно часто, но женщину – никогда.
– Да плевать на теорию! – поморщился Щукин. – Давай разберемся с твоими побуждениями! Ведь получается, тебе действительно было на все наплевать? Может, кому-нибудь действительно был нужен этот шкаф? Ну не мне, конечно, но хоть кому-то на нашей кафедре?
– Слушай! Ты меня измучил! – сказал Воздвиженский. – Я вообще во всем этом ужасно путаюсь! Жизнь вообще сложная штука. Так вот помрешь, а потом на Страшном Суде окажется, что во всем был виноват. И тут напортачил, и тут… И, главное ведь, вину свою не будешь чувствовать! Ну что я, скажешь, мог сделать?.. О, звонок!
И, оставив Марго собирать стекла и рыдать над раздавленными конфетами, оба профессора ушли на лекцию по гуманизму русской литературы.
Путь
Если у человека есть Бог, то ему вообще ничего не нужно и ничего не страшно, ибо «и волосы на голове все сочтены». Ты понимаешь, что будешь существовать триллионы лет и ничего с собой сделать нельзя, если ты сам
