сказано, двадцать миллионов должны будут переехать в Ромею, десять – в Туркестан, еще двадцать – за Урал, а оставшиеся десять миллионов предполагалось привлечь в города и на стройки в самой европейской России.
Программа мегаамбициозная. И очень дорогая сама по себе, даже если не считать расходов на создание для всей этой массы рабочих мест. Собственно, основная нагрузка легла (и ляжет) на Министерство служения, посредством которого, во-первых, переселение приобретало более-менее организованный характер, позволяющий перевести все в плановое русло. Во-вторых, данное министерство формировало не только списки, но и определяло потребности на местах – куда, сколько и кого нужно, с понятным графиком прибытия людских волн. В-третьих, это самые министерство массово набирало крестьян либо непосредственно на заводы и фабрики, либо вербовало в Корпус трудового служения, либо мобилизовывал желающих (и имеющих какой-то строительный навык) в части Инженерно-строительного корпуса Единства, где вчерашние крестьяне в рядах нашей доблестной армии беспрерывно что-то строили – дома, дороги, мосты, заводы, возводили плотины и электростанции, рыли Канал Волга – Дон и возводили прочие инфраструктурные объекты.
Разумеется, у меня не было социализма, да и не могло его быть в моих условиях, но я ничего не оставлял на откуп «невидимой руке рынка», предоставляя эту байку на потеху тем же американцам, на полном ходу уверенно идущим к Великой депрессии. У меня же не было ни лишних денег, ни лишнего времени, да и особого желания играться в заведомо проигрышные игры у меня тоже не было. Зато у меня имелся в памяти советский опыт первых пятилеток, у меня были свежи воспоминания о том рывке, который в моей истории совершила Германия в 30-е годы, мобилизовав кучу народу на нужды национал-социалистического хозяйства, поборов безработицу именно созданием своих аналогов трудовых армий, да и методы «Нового Курса» мистера Рузвельта мне были хорошо известны.
Конечно, никаких государственных капиталов империи, никаких «добровольных взносов» той же Германии в Международный банк восстановления и развития, никаких займов и прочих инвестиций мне бы не хватило на рывок. Да, в отличие от большевиков, у меня был и базис лучше в виде неразрушенной Гражданской войной страны и фактического отсутствия эмиграции огромного числа специалистов (ехали как раз к нам). Да, деньги нам давали довольно охотно, с признанием мы не имели никаких проблем, но, во-первых, мои методы были весьма ограничены всякого рода правами собственности и прочим частным капиталом, а во-вторых, я не мог в полной мере использовать методы большевиков в плане обобществления прибавочной стоимости, дабы направлять ее в нужное русло.
Но! Но было и то, что меня роднило с большевиками. Я был решителен, я не собирался тупо набивать свои карманы и отдавать Россию на растерзание всякого рода родственникам и прочим прихлебателям, плюс я точно знал, чего хочу. Причем даже точнее и яснее, чем это было в фантазиях большевиков. По крайней мере я представлял себе, где набили шишки все те, кто двигался по этой дороге за предстоящие сто лет.
Посему я не стал играться в глупый рынок. Он хорош
