Пожарского. Он был искусным мастером вырезан из дерева и сам по себе уже был подарком. Внутри было письмецо от княжича, в котором он поздравлял всё семейство Долгоруких с Рождеством Христовым и шесть коробочек, пять маленьких и одна побольше.
Пока Владимир Тимофеевич распаковывал сундучок, да читал поздравление от Пожарского, в горницу набились все его девки. Ишь любопытство их съедает, что же за подарки такие прислал «Петенька». Перекрестясь, князь достал одну коробочку. Это тоже был сундучок, только крохотный и весь покрытый тончайшей резьбой с райскими птицами и цветами. На крышке сундучка было вырезано слово «князь». Долгоруков открыл крышечку и ахнул. Там лежал, переливаясь большим гранёным рубином массивный золотой перстень.
– Ай, красота, какая, – пискнула младшая дочь Фетиньюшка, заглядывая князю через плечо, – Давай же доставай следующую.
– Цыц, – незлобно приструнил дочерей Владимир Тимофеевич и надел перстень на палец. И впрямь красота. Такой жуковицы и нет ни у кого. Явно заморская работа, наши-то ювелиры так с камнем работать не могут.
– Батюшка, ну доставай следующую шкатулочку, – это опять младшенькая, знает, что не будет ей за это ничего, балуют её родители.
Вздохнув, что отрывают его от любования собственным пальцем, князь достал следующую коробочку, «княгиня Марфа Васильевна» было вырезано на крышке. Князь хотел было открыть коробочку сам, но передумал, пусть ладушка сама откроет, порадуется. Княгиня приняла шкатулочку, перекрестилась и открыла крышку. Там лежали невиданной красоты серьги с такими же кровавыми рубинами, только поменьше. К розеточке, в которой был закреплён рубин (яхонт червлёный), был хитрым способом прикреплён золотой листочек, покрашенный с одной стороны такой же алой краской с более светлыми прожилками, и покрытый блестящим лаком. Вместо обычных дужек серьги закреплялись с помощью хитрого замочка, который удалось застегнуть только с помощью непоседы Фетиньюшки. Понятно, почему в серьгах были яхонты, такие же, как и камень в перстне у князя. В таких серьгах можно только с мужем в церковь ходить, да и то боязно. Немереной цены вещь.
– Ой, матушка, ты теперь самая красивая боярыня на Москве будешь, – всплеснула руками Елена.
– Батюшка, доставай следующий сундучок, – не терпелось младшенькой.
Князь осмотрел оставшиеся шкатулочки и вытянул ту, на которой было написано «княжна Фетинья».
– Держи, егоза! – протянул воевода последышу.
В сундучке были тоже серьги. Только камень был жёлтый, и листочки выкрашены в жёлтый же цвет. Визгов было. Еле утихомирили девочку.
– Батюшка, а мне есть? – теперь Елене не терпится.
Владимир Тимофеевич перебрал оставшиеся шкатулочки и вытащил с надписью «княжна Елена». Всё повторилось с точностью до одного визга, вся разница, что камни были яхонтами лазоревыми и листочки
