обменялись между собой улыбками и кивками людей, понимающих, в чем дело. Лауден, кажется, удачно выразил общее настроение следующим замечанием:
– Говорят, это вышло удачное дело. Нет ничего лучше доброй шхуны, бывалого капитана да удачно выбранной подводной скалы.
– Да, дело хорошее, как бы не так! – возразил глазговский голос. – А по-моему, лучше всех дела ведут миссионеры.
– Ну, не говорите! Опиум тоже дело хорошее!
– А то вот еще набег на заповедные острова с жемчужными устрицами, – проговорил третий голос. – Так, примерно на четвертый год запрета, сделал набег на лагуну, да и наутек, прежде чем увидят французы.
– Кароший тело польшой замородка золот, – сказал свое мнение немец.
– И в потерпевших крушение судах тоже может случиться немалая нажива, – заявил Хевенс. – Вспомните того парня из Гонолулу и судно, что выбросило на берег на рифы у Вайкики. Дул крепкий ветер и начал трепать судно о рифы, как только оно их коснулось. Агент Ллойда продал его всего за час. Не успело стемнеть, как судно уже было разметано в щепки, а человек, который его купил, разбогател, бросил дела, а потом выстроил себе дом на Бретанской улице и назвал его именем того судна.
– Да, на потерпевших крушение судах можно иногда нажить хорошие деньги! – проговорил глазговец. – Но не всегда!
– Вообще, – сказал Хевенс, – на всем теперь трудно много нажить, всюду дела чертовски плохи.
– Мне кажется, что это несомненный факт, я лично желал бы узнать секрет, где скрывается действительно богатый человек, прибрать этого человека в свои руки и заставить его во всем сознаться, – говорил господин из Глазго. – Вся беда в том, что здесь, в этих южных морях, никогда не узнаешь такого секрета, это надо искать в Лондоне или Париже.
– Мак-Гиббон, должно быть, вычитал об этом из какого-нибудь дешевого романа, – заметил один из завсегдатаев клуба.
– Из «Авроры Флойд», – отозвался другой.
– А если бы и так? – горячился Мак-Гиббон. – Ведь это верное дело! Почитайте в газетах! Вы ничего не знаете, оттого и зубоскалите. А я вам говорю, что это будет почище страховки, да и честнее.
Резкость последних замечаний побудила Лаудена, человека миролюбивого, вмешаться в разговор.
– Что касается меня, – заявил Лауден Додд, – то я испробовал почти все эти способы обогащения и, как ни странно…
– Как, вы находить золотой замородка? – спросил с интересом немец.
– Нет, я был поочередно всякого рода безумцем, – ответил Лауден, – но по части золотоискательства неповинен. У каждого человека найдется здоровый участок мозга.
– Ну а промышляли вы когда-нибудь опиумом?
– Опиумом? Да, промышлял.
– И что же? Выгодное
