моя… – Настя, как тряпичная кукла, сидела у него на руках.
Приехав в клинику, Никита определил Настю в палату интенсивной терапии. Ребята прошли в кабинет Никиты.
– Что с Вами теперь будет? – Степан посмотрел на Петра Ивановича.
– Дай Бог, выиграем суд, не хотелось бы в тюрьме померать, – вздохнув, ответил он…
Через два часа в кабинет вошли Никита и профессор.
– С моей стороны, – хмуро сказал Никита. – Сломаны три ребра, вывихнуты обе ноги и обе руки, сломан нос.
– Мне, чтобы сказать вам, что-то конкретное, нужно ждать пробуждения Насти…
Настя очнулась лишь на третий день, открыла глаза и неадекватно смотрела перед собой. Не зная, какой будет реакция Насти, профессор ни кого не пускал к ней.
– Настя, – тихо сказал он. – Ты слышишь меня?
Туманным взглядом Настя посмотрела на него и отвела взгляд. Профессор понял, что она слышит, но не понимает, что происходит.
– Настя…
– Я больше не нужна им…
Следующие два дня, профессор не услышал от Насти ни слова, она лишь равнодушно смотрела перед собой.
Я открыла глаза и не сразу поняла, где я. До сознания туманно доходил смысл.
«Я в палате, – наконец поняла я. – В какой? …Психоневрологический диспансер… Вам необходимо проехать с нами… не усложняйте ситуацию… Они бросили меня… Они отказались от меня… Я больше не нужна им… Очнулась, сучка отмороженная… тяжелые ботинки ровняют мое лицо и печень… дубинки жестоко обрушиваются мне на спину… голову…лицо… укол… темнота…»
– Здравствуй Настя, – профессор прошел в палату и присел рядом со мной.
Я хмуро глянула на него и отвернулась.
– Ты не хочешь говорить со мной?
Я молчала.
– Настя…
– Профессор, мне по хрен, кто запер меня в дурдоме, – я жестко посмотрела на него. – Мне по хрен, кто и зачем вытащил меня оттуда. Решили, что перестарались? Страшно стало? Мне абсолютно наплевать, что Вы намеренны делать дальше. Вам нравиться ставить опыты надо мной? Ставьте. Продвигайте научные познания. Мне по хрен, но имейте в виду, если кто-то, кроме Вас, посмеет войти сюда, я придушу его на месте. Мне на хрен не нужна ни чья жалость и еще, постарайтесь работать молча…
Богдан ждал профессора в кабинете Никиты.
– Как наши дела, профессор.
– Мозг Насти не разрушен, но, она зациклена на том, что она ни кому не нужна, это последнее, что она помнит ясно. Богдан, Настя ведь говорила тебе, что в случае, если ты пойдешь против нее, в ее мозгу снова произойдет сбой, как защитный рефлекс, не позволяющий уничтожить ее. Этого сбоя не произошло, значит подсознательно, она уверенна в том, что ты не хотел ей зла. Если бы не последний сбой, сделавший Мурену в разы сильнее, она не пережила бы пребывания в диспансере. Более того, препарат который должен был лишить ее разума, подействовал на мозг Насти
