style="font-size:15px;"> Внезапно под его руками целый кусок стены отошел в сторону, и у Л'Армона вырвалось удивленное восклицание. Перед ними предстала маленькая потайная комнатка. Двое мужчин склонились над ее страшным содержимым, лежащим бесформенной кучей на грязном полу.
– Ба, да это же человеческий скелет! – присвистнул Гастон. – И прикован за ногу. Сдается мне, беднягу тут держали, пока он просто не помер.
– Как бы не так, – сказал Кейн, внимательно разглядывая скалившийся череп. – Обрати внимание, у него разрублена теменная кость. Сдается мне, неспроста наш хозяин дал своему дьявольскому заведению подобное кровавое название. Думаю, этот несчастный был простым путешественником вроде нас, которому случилось угодить в лапы к жестокому негодяю.
– Похоже, – согласился Л'Армон, которому, судя по всему, было глубоко наплевать на выводы пуританина.
Он развлекался тем, что пытался сбить ногой с лодыжки скелета железное кольцо оков. Раздраженный тем, что ему не удалось этого сделать, француз вытащил из ножен палаш, с которым не расставался, и одним невероятно сильным и точным ударом рассек цепь, соединявшуюся со вторым кольцом, глубоко заделанным в бревна пола.
– И какого дьявола ему понадобилось приковывать к полу скелет? – удивился француз. – Morbleu![22] Хорошая цепь, однако, – добавил он, разглядывая лезвие. – Могла бы и для какого дела сгодиться. – Ну что же, мсье. – Он иронически отсалютовал клинком белевшей на полу куче костей. – Вам, небось, недоставало только свободы. Ступайте теперь с Богом!
– Полно тебе! – неодобрительно прозвучал глубокий голос пуританина. – Нет чести в насмешках над мертвыми!
– Никто не мешает ему постоять за себя, – отмахнулся, рассмеявшись, Л'Армон. – Что же касается меня, уж я, верно, как-нибудь да ухлопал бы человека, отнявшего у меня жизнь! И пускай для этого моим бренным останкам пришлось подниматься хотя бы из океанской пучины!
Кейн пожал плечами и, прикрыв дверцу потайной комнаты, направился к выходу. Он вовсе не собирался вступать в подобную дискуссию, отдававшую бесовством и черной магией. К тому же пуританин был полон решимости немедленно воздать хозяину таверны по заслугам за черное дело, некогда совершенное им в этих мрачных стенах.
Но едва он повернулся к французу спиной, как его шеи коснулась холодная сталь. Соломон Кейн почувствовал упершееся в затылок дуло пистолета Л'Армона.
– Мсье, даже не пытайся пошевелиться! – Голос недавнего знакомца был зловещ и решителен. – Лучше стой смирно, а не то скудное содержимое твоей головы добавит грязи в этом хлеву.
Пуританин, проклиная себя за неосторожность, стоял с поднятыми руками, в то время как проклятый Л'Армон деловито освобождал его от оружия. Ловко вытащив пистолеты из-за пояса и рапиру из ножен, он злобно бросил англичанину:
– Теперь, мсье, можешь повернуться, но только очень медленно и спокойно, понял? – Гастон отступил на пару шагов.
Кейн
Черт возьми!
