лицом развернулся в конец автобуса.
– Андрей, она права. Пересиль свое эго, раз проштрафился, и мы продолжим игру.
– Извини, – буркнул мальчик под нос.
– Ей оттуда не слышно.
– Извини! – грубо выкрикнул Андрей, стыдливо отворачиваясь в окно.
– Молодец, это сильно, гордимся тобой! – поддержал Глеб. – Теперь выбери реальный факт.
– А я забыл, что она говорила…
– Нетрезвые люди, перебранки, ножи, – подсказал ему крепкий телом сосед, по имени Олег Рубан.
– Ну, перебранок она явно не боится, значит, острых предметов…
И каждый из группы выдвинул свою версию, в которой упоминание пьяниц, как явного факта, превысило два других варианта и победило, потому что Софья согласилась, устало прислонив голову к спинке кресла.
Между тем автобус покидал центральную часть города, выходя на Академический мост через Ангару, и готовился влиться в улицы Свердловского округа. Ребята, временно забыв про игру, прилипли к окнам, любуясь рекой и островами. Перисто-слоистые облака белой краской испачкали небо, и синие прожилки меж них сообщали о теплом дне, обещавшим подарить прекрасную погоду.
– Меня зовут Наталья Муравьева, – сказала кудрявая, пухлогубая девочка с круглым лицом. – Я боюсь крыс, пауков и змей.
– Кто за змей? – подключился Глеб, ускоряя игру голосованием. – Большинство!
– Это не верно, я больше всего боюсь пауков!
– А я Янжин Жамбаева, не люблю мух, темноты и дома оставаться одной.
– Четыре, шесть, пять… – посчитал вожатый. – Темнота? Угадали?
– Да, это так, – согласилась девочка.
– Василий Синицын, боюсь смерти, боюсь прыгать в песок или снег, застревая там ногами, боюсь высоты.
– Для смерти ты еще мелкий, – поучаствовала Софья, – поэтому вряд ли о ней думаешь серьезно, а о песке – какая чушь! – голосую за высоту.
И многие ребята поддержали ее версию, естественно, оказавшуюся правильной.
Колонна их как раз проезжала вдоль Глазковского кладбища и кто-то, узнав ограду, рассказал об этом во всеуслышание. Впрочем, учитывая тему общения, это пришлось к месту.
– Меня зовут Алена Юрыжина, у меня похоронен дед на этом кладбище, я боюсь мертвецов, воя собак и сирен.
– Каких еще сирен? – запротестовал Игнат Григорьев – рыжий, паренек с веснушками на лице. – Мы реальные страхи должны использовать, а не из мифологии!
– Дурак, сирены машин, а не русалок!
– А-а-а… То-то ты съежилась, когда наш ментовоз завизжал. Чего тогда зря гадать?
– А вот и нет, – парировала Алена – большеглазая, миниатюрная, светловолосая тринадцатилетняя симпатяга – Я уж-ж-жасно боюсь мертвецов!
– Мог бы додуматься, оболтус, если она про деда говорила, – добавила еще одна участница с именем Милана Колесникова, державшаяся весь путь немного обособленно. Одетая
