не он, так мы добили бы ее. Ну, или кто-то другой.
Это было правдой. Первые проблемы с позвоночником начались у Людмилы еще здесь в "Сапфире". Такая же правда была в том, что спорт высших достижений, при любом тренере, усугубил бы эти проблемы. Но все равно казалось, что она бы заметила, помогла, восстановила. А теперь… что есть, то есть. Да и самообман это, помноженный на обиду расставания.
– Какие варианты, Миш?
– Да по сути никаких. Сезона у нее так и так не будет. Будь это моя дочь, я бы её сразу снял со всех стартов и отправил лечиться.
Ну что же… Отношение Григорьева обозначено. Его определение дуэта Домбровской и беглой спортсменки названо. Он не полезет в эти отношения и противиться возвращению не будет. Уже легче. Мишка-Медведь, как же хорошо ты читаешь людей и, что бесценно, молчишь о прочитанном.
И тут Григорьев второй раз сказал больше, чем ожидала женщина:
– С Илюхой будет трудно. Не руби с плеча. Он тебя держит и готов уживаться с твоими демонами. Это важно для тебя и нужно ему.
Тоже правда. И тоже тяжело.
– Сейчас придет, будем разговаривать. Знаешь, Миш, я ведь все равно не могу сказать "нет". Даже если бы не хотела. Ахмедов наш любимый мне очень тонко намекнул, что всегда можно найти чемпионке другого тренера, а тренеру можно и перекрыть кислород, если он слишком строптив. Иногда хорошо, когда большой начальник функционер, а не бабник, если честно.
Михаил улыбнулся. Немного грустно. Железная Вика красива, и он знал, что тонкие намеки и прямые предложения с интонацией требования ответить правильно на ухаживания "ах, какого уважаемого человека" ей поступают регулярно. Быть женщиной не так просто, а красивой и целеустремленной и подавно.
– Вот это ему и скажи. Пусть мальчик понимает, с чем ты имеешь дело тогда, когда одна идешь в высокие кабинеты. И про бабников тоже расскажи. Пусть он знает, Стальная Кнопка. Он мужчина. Ему нужно знать и о таких угрозах, которые ты отражаешь.
Домбровская грустно усмехается:
– “Постельный хореограф”. Знаешь, что его так называют в прессе и на форумах? Талантливого и заботливого мужчину, преданного. И им не стыдно. Я опять люблю не того, Мишка, вот только теперь уже я могу разрушить чужую жизнь.
Откровений для Григорьева было, пожалуй, даже многовато на этот вечер, но, в конце концов, и это тоже дорога к сближению. Вот так вот слушать о маленьких и больших слабостях человека, с которым ты хлебаешь из одного котла полной ложкой. И амброзию, и помои.
О том, что коллега, начальница и, что уж там, подруга, она-то ему точно подруга, он ей, может, и не друг, но это ладно, наконец-то упокоилась под крылом молодого дарования их команды Михаил понял очень быстро. Когда женщина перестает прятать красные от слез и бессонницы глаза и умиротворяется, трудно не обнаружить источник умиротворения, тем более, когда он совсем рядом. Не сказать, чтобы ему полегчало от этого открытия, но лучше
