Но красотой ночной природы мне насладиться не удалось: как нарочно, к ночи сгустился туман, и в двух шагах уже ничего нельзя было разглядеть. Слышались лишь тихое журчание воды и какой-то шорох в прибрежных кустах. На воздухе голова моя просветлела, я совсем уже было собрался возвращаться и даже в приступе благодушия намеревался попросить у тёти Стеши прощения за то, что обидел её недоверием. Как вдруг…
Сзади раздались хрюкающие звуки, переходящие в зловещий рык. Я обернулся и, к ужасу своему, увидел мерцающее расплывчатое пятно какого-то потустороннего красного света, приближающееся, как мне показалось, с огромной скоростью.
«Вот как это, оказывается, начинается», – подумал я. Меня обожгла жгучая обида. Что же это получается? Ведь вроде нельзя сказать, что я много пью. Как все, что называется «по праздникам». Не успел начать расслабляться – на тебе, белая горячка! Однако галлюцинация не пропадала, а наоборот, начала приобретать вполне различимые очертания… собаки. Голова моя пошла кругом, и почему-то вдруг вспомнились многочисленные письма, присылаемые в наш журнал, о различных встречах с привидениями, духами, покойниками и НЛО. Над этими посланиями потешалась обычно вся редакция. Вот не ожидал такой иронии судьбы – теперь подобное письмо смогу написать я сам. Если, конечно, останусь жив… Ведь читал же с утра Конан Дойла, ведь предупреждала меня добрая тётя Стеша, а я, дурак безмозглый, Фома неверующий, не послушался! Забыв обо всем на свете, я, не разбирая дороги, бросился бежать.
Сопение и адское свечение, размытое туманом, приближались. Нет, похоже, мне не спастись. Господи, хоть бы молитву какую-нибудь вспомнить! Налетев в темноте на скользкую корягу, я растянулся на земле и, кажется, на мгновение постыдно потерял сознание…
Очнулся я оттого, что чей-то тёплый и слюнявый язык тщательно вылизывал лицо. Приоткрыв один глаз, я увидел склонённую над собой морду… нет, совсем не страшную, а трогательно симпатичную, с огромными грустными глазами. Таких глаз не бывает у посланцев ада, это уж точно! И тут до меня долетел голос:
– Брюс, ко мне! Вон он, у того дерева. Ведь говорила я тебе, бабушка, что этот ночной ошейник со светодиодами – великая вещь! В туман и темень собаку видно на таком дальнем расстоянии. Теперь никогда не потеряется. А ты мне не верила: «зряшные траты, деньги на ветер». Брюс, кому говорят, ко мне!
Большеглазое существо, оказавшееся вовсе не привидением, а всего-навсего очаровательным мопсом («Да уж! Выше и крупнее всех собак…», – пронеслось в моей больной голове), лизнуло меня последний раз и бросилось на зов хозяйки. Кое-как я поднялся на ноги и, ориентируясь на мерцание светодиодов на ошейнике собаки, побрёл в сторону санатория. У самого входа я вновь столкнулся с «привидением» – его держала на руках молодая девушка. Рядом стояла крайне недовольная тётя Стеша.
– Вот он, ещё один полуночник, – сурово сказала она, указывая на меня. – Внучка моя бесшабашная, видите ли, тоже пошла в ночь-полночь собачку свою лишний раз прогулять
