же их занесли вихрь, судьба и доброе слово.
Старушка уже приготовилась с кряхтеньем опускаться на пол по сложной схеме, занимающей минуты две, в отличие от подъема, требующего еще больше времени, но с удивлением обнаружила себя на коленях безо всяких усилий. Вот тут Зинаида Валерьевна немного испугалась, но продолжила начатое – залезла под кровать, опять же подозрительно легко, как в молодости.
Пол оказался чистый, ни пылинки нигде, что очень порадовало женщину. Она очень не хотела запачкать выданный ей при перемещении наряд – свободного покроя приталенное платье с высоким воротником—стоечкой и длинными рукавами, которые так и тянуло подвернуть. Длинный, почти до самого пола, подол скрывал босые ноги.
Туфли—лодочки, то есть такие, в которые баба Зина не влезала последние лет так двадцать, красовались рядом с кроватью.
Вытащив и успокоив напуганную, но чистую Барни, Зинаида Валерьевна даже не удивилась, заметив, что ее любимая собачка заметно помолодела. Все внешние признаки сигналили, что и сама баба Зина вернулась телом в то время, когда ума и жизненного опыта у нее еще почти не было, зато сил куролесить ночи напролет вполне хватало. Потом—то ум начал проявляться, но и силы еще какое—то время оставались, иначе вряд ли бы она в одиночку вырастила сына.
– Что, милая, пойдем выяснять, куда нас судьба занесла, – объявила своей таксе Зинаида.
Обувшись, женщина подхватила Барни на руки и решительно направилась к двери, мысленно подбадривая себя, так как на самом деле ей было немного страшно. Все же не каждый день тебя уносит вихрем в неизвестном направлении, омолаживая в процессе похищения лет так на пятьдесят. Как раз до того самого возраста, когда на горизонте появился он… самый страшный кошмар!
Глава 2. Ну, за красоту!
Выйдя в коридор, Зинаида Валерьевна разволновалась еще больше, потому что подобную красоту она встречала лишь в Петергофе.
– Вот нет чтобы как—то поскромнее попасть, Барнюшка. А мы с тобой прямо вот так сразу раз – и во дворец, – бормотала женщина, больше самой себе, чем затихшей у нее на руках собаке.
Такса, едва оказавшись рядом с хозяйкой, почти успокоилась. Даже головой не крутила, но в черных глазках—бусинках поблескивало любопытство.
Зинаида тоже с интересом разглядывала и покрытый лепниной потолок, и объемные узоры на бело—голубых с позолотой обоях.
Коридор оказался бесконечной прямой дорогой. Менялся только рисунок на стенах: синие с золотом звезды на белом фоне уступили место извивающимся золотым лианам на голубом, затем пришел черед мчащихся синих оленей…
Остановившись, Зинаида с восхищением погладила очередную встретившуюся на пути дверь. Кусочек солнца, выглядывающий из облаков. Создавалось ощущение, что дверь сделана из цельного куска золота. Краска сверкала, как и положено металлу, отражая свет мелькающих рядом шариков.
К преследующим ее живым
