которые не ношу уже много лет. Сжала руку в кулак. – Я во Франции!
– Знаю, – невозмутимо отозвалась Полинка, – Вот и приезжай. Ты у нас вроде дамочка небедная.
В голосе подруги детства прозвучала усмешка, и я разозлилась.
– Да за каким лядом мне к вам ехать?! Я даже маму к себе перевезла, чтобы в Россию больше не ездить! Что происходит вообще? Зачем ты меня искала?
(нет, молчи, молчи, не отвечай, я не хочу ничего слышать, я всё сама знаю, молчи, обидься и брось трубку, исчезни из моей взрослой жизни, словно тебя никогда и не было!)
– Это опять началось, – без паузы ответила с далёкого холодного Урала Полинка. – Это никогда и не прекращалось. И само не прекратится, мы должны…
Полинка захлебнулась судорожным вздохом, а я закрыла глаза, бессильно откинувшись на спинку кресла. Теперь, когда самое страшное подтвердилось, стало даже легче.
Не дождавшись от меня ответа, Полинка продолжила и теперь в её голосе звучал опасный надрыв.
– Пропадают девочки. Уже три за последние полтора года. Ни тел, ни следов, ничего. Как тогда…
– Три ребёнка в Верхней Руде пропали за полтора года? Разве у вас там весь регион не должен на ушах стоять?
В трубке раздался горький смешок.
– Ну, во-первых, не только в Верхней Руде, а и по соседству. В Краснорудинске, в Ушме. А во-вторых, это у вас в Европах может и стояли бы все на ушах, а мы тут, в нашей дыре, кому нужны? Конечно их искали, даже из Ёбурга приезжала комиссия, а толку?
– Ну а я что сделаю? И при чём здесь я вообще? Почему ты думаешь что это связано с… с тем летом? Да чёрт, сколько времени прошло!
– Девочки… тот же возраст… никаких следов…
– И что?! Ты вообще имеешь представление о том, сколько детей пропадает в России каждый год и скольких из них так никогда и не находят? Тем более девочки – они всегда первая мишень для всяких мерзавцев. А их полно!
– Девочки здесь пропадали всегда, – перебила меня Полинка, – По одной в несколько лет. Но такого чтобы три за полтора года – ещё не было. Это нужно остановить. Давно пора было остановить, ты и сама всё понимаешь, разве нет?
– Понимаю! – почти крикнула я, – Но это дело полиции – расследовать исчезновения детей. Я здесь ничем не могу помочь.
Снова смешок, на этот раз кажется презрительный.
– А ты не изменилась. Всегда была трусливой размазнёй. По деревьям лазить боялась, на лошадей садиться боялась, на лодке кататься боялась. Я помню. И как ни разу даже не приехала после того как… может, пора это изменить хотя бы ради себя?
Показалось, что у меня потемнело в глазах, но на самом деле это просто облако набежало на солнце, сделав море за окном из бирюзового серым. Но захлестнувшая меня ярость была настоящей. Такой, какой я от себя и не ожидала. Давно забытые детские комплексы вдруг ожили, и порождённая ими
