страсть как не любит. А к ордену Храма, наоборот, со всем уважением относится, как и подобает любому жителю Единой Земли, благонравному подданному Его Высочества. Ездит он много, Ежи Цыбань. Раньше, пока простым контрабандистом был, приходилось ему из конца в конец Единой Земли мотыляться, а сейчас и надобности уже нет, а все равно ездит. Привык. Он ездит и видит, что не все так гладко в герцогстве, как люди в столице думают. Оттого и орден Храма чтит. А за что уж он Недремлющих не терпит, это его, Цыбаня, дело сугубо личное.
Раньше было не так. Давно, правда – сам Яков и не помнил тех времен – но были контрабандисты тихие, а Недремлющие не дремали, и уж точно никому не пришло бы в голову перебегать дорожку ордену Храма.
Но раньше и сам он, Яков Бердничек был бы ордену не нужен. Служил бы, конечно, с его-то головой – храмовники головастых ценят. Но будь ты хоть семи пядей во лбу, все равно без особого таланта рыцарем не станешь. А сейчас такие как чорбаджи Бердничек в ордене на вес золота – рыцари с бойцами на равных. И хранятся на маршальском складе шопронского монастыря серебряные доспехи брата Якова, и есть у него право носить особое оружие, и форма парадная: белая туника, белая гербовая котта, да белая эсклавина дожидаются того торжественного дня, когда Яков Бердничек вновь сможет в них облачиться.
Дождутся ли?
Золото, золото, золото…
И серебро. И самоцветы.
Все это появлялось в Единой Земле извне. Из Большого мира. Клады возникали и исчезали, повинуясь своим таинственным законам.
Бердничек не вникал. Откуда берется золото – не его дело.
Его делом было присматривать за драгоценностями, добытым неведомо как, неведомо от кого; менять их на деньги; принимать деньги в рост; вкладывать в дела, заметая, если такова была воля Храма, все следы; и следить за порядком.
Вот буквально сегодня, раным-рано с утра, Яков узнал, что в церковной казне начали скапливаться… излишки. Да, пожалуй, излишки – самое подходящее слово. Зачем церкви хранить у себя проклятый металл? Уж не хочет ли митрополит Шопронский сделать дозволенным магам какой-нибудь особенный заказ? Или, того хуже, не замыслил ли владыка связаться с дикими магами, желая стребовать с них что-нибудь совсем уж хитрое? Дикие маги, как известно, не слишком любят продавать артефакты, однако, если предложить им ну очень много…
Для прояснения ситуации, следовало узнать, копятся ли в церковной казне только золото и серебро, или там оседают и самоцветы? Если да, значит можно предполагать, что владыка собирается иметь дело с колдунами. Ибо всем известно, что драгоценные камни еще более восприимчивы к магии, чем мягкий металл.
Интересная работа у чорбаджи, особенно, если он подчинен непосредственно сенешалю Единой Земли. Порой думаешь: в отставку бы, ведь и годы не те уже, и в монастырь вернуться хочется, дожить последние
