усилена, всех успокоил, переоделся и двинулся в путь.
Можно было отложить поездку до завтрашнего утра, но внезапная смена моего социального статуса и фамилии требовала незамедлительных решений. Завтра уже вся империя будет знать, что в великокняжеском роду появился младший сын. Мы должны быть к этому готовы.
А заодно необходимо разобраться с истинной личностью моего местного папочки.
Хотя я на девяносто девять процентов уверен, кто это.
– Вас что-то беспокоит, ваша светлость? – произнёс Вадим с водительского сиденья. В машине мы были вдвоём – своих главных бойцов я оставил в усадьбе. Зато нас сопровождали пять автомобилей охраны, выделенные великим князем.
– Нормально всё, – вздохнул я, припомнив странный телефонный разговор. И бодро продолжил: – Можешь называть меня, как раньше.
– Я… подумаю, как будет лучше. Вы ведь теперь младший великий княжич Тверской.
– А ты, я слышу, рад этому, – усмехнулся я. – Готовься официально стать Слугой. Но не всего рода Оболенских, а моим личным. Поговорю со своим новым папенькой.
– Вы… хотите всё своё имущество и всех верных людей записать на себя? Уверены, что с этим не возникнет проблем?
– Не должно, – отозвался я.
Мы въехали на территорию усадьбы, машина остановилась возле главного крыльца особняка.
Слуга Оболенских резво открыл дверь.
– Добро пожаловать домой, ваша светлость, – поклонился он.
Я молча кивнул и быстро прошёл в холл.
Встречать меня, кроме дворецкого, вышли четыре сестры и папаша. Великой княгини не было, как и младшей дочери Оболенских.
– Привет, братец! – Яна широко улыбалась.
– Здравствуй, Аскольд, – с лёгкой улыбкой кивнула Алиса.
Близняшки стояли позади старших сестёр. Одна из них испуганно отводила взгляд, вторая молча кивнула и приобняла сестру.
Ну да… Маша же боится меня за то кровавое представление, что я устроил на шоссе.
– Девочки, нам с Аскольдом нужно серьёзно поговорить. А вам пора спать, спокойной ночи. Аскольд, прошу за мной, – произнёс великий князь и услужливо показал рукой направление.
Мы свернули налево и пошли по небольшому коридору.
– Как Надежда Григорьевна? Сильно сердится? – спросил я.
– Сильно, – вздохнул великий князь. – Но я не позволю ей перенести своё недовольство на вас.
Князь сам открыл дверь кабинета и любезно предложил мне войти первым.
– Прошу вас, садитесь, – он вежливо указал на кожаный диван.
Я и сел, а затем наблюдал странную картину – человек, несколько часов назад яростно ворвавшийся в зал суда, теперь ходил взад-вперёд передо мной, не решаясь начать разговор.
Наконец он остановился и посмотрел мне в глаза.
– Возможно… мои словам вам ничего не скажут и покажутся глупостью.
