выйдет!
– А почему не выйдет? – кричали ребята, предложившие Вовкину кандидатуру.
– А потому, что он свистеть не умеет! И мама у него всех голубей перережет…
– Нет, она не перережет, – чуть не плача, говорил Вова. – Она крови боится.
– А они у вас в комнате всю посуду перебьют!
– А я посуду уберу, – не сдавался Вова, – и голубятню сделаю!
Ему очень хотелось оправдать доверие класса. Это было первое общественное поручение.
В общем, так или иначе, а кандидатуру Морковкина класс всё же отстоял. Вова должен был первым начать гонять голубей, приобрести в этом деле опыт, а затем этот опыт распространить среди своих соучеников.
На следующий день на покупку «опытной пары» голубей в классе было собрано с каждого по десять копеек, и Вова, громыхая карманами, набитыми мелочью, пошёл после уроков к себе домой осваивать новый вид спорта.
Для начала Вова решил узнать, а почему обыкновенный голубь называется голубем мира. Он залез в папин шкаф с книгами и в энциклопедии нашёл удивительное объяснение. Когда древний бог войны Марс однажды отправился в поход, он не мог надеть свой шлем, потому что голубка свила в нём гнездо.
Подведя теоретическую базу на случай атак со стороны мамы, Вова перевёл всю денежную мелочь в бумажные знаки, а затем принялся учиться настоящему свисту. Он засовывал четыре пальца в рот и рывками выдувал из себя воздух. Однако изо рта вырывалось гусиное шипение. Тогда Вова перешёл на два пальца и стал то закладывать между зубов язык, то вытягивать губы. Но и тут ничего не получалось. Оставалось одно: свистеть через выбитый зуб. Но, к сожалению, такого во рту не оказалось.
Впрочем, однажды в воскресенье, промучившись целое утро, Вова так оглушительно свистнул в два пальца, что из кухни прибежала мама.
– Вова, что ты делаешь? – закричала она. – Это безобразие!
– Нет, это не безобразие, – радостно ответил Вова, – а общественное задание! – И ещё раз свистнул.
– Общественное задание? – удивилась мама. – А может быть, ты ещё и голубей будешь гонять?
– Вот то-то и оно! – сказал Вова. – Мне надо завести самца и самочку.
– Боже, что он говорит! – воскликнула мама и позвала из другой комнаты папу.
Когда в столовой появился папа, мама буквально засыпала его словами:
– Вот посмотри – плоды твоего воспитания! Вчера он красками стал красить рояль, а сегодня он уже о голубях думает! Ты слышал, как он свистит?
– Слышал, – ответил папа.
– И не обратил внимания?
– А что же тут такого? Все мальчишки умеют свистеть.
– Но ведь он же себе губы разрывает! Посмотри на его рот – весь красный! А теперь он ещё хочет купить голубей…
– Подожди, Верочка, не шуми, – сказал папа. – Ну и пускай покупает. Голубь – благородная птица…
– Когда Марс, бог войны, отправился в поход, – начал объяснять Вова, – то он…
– При чём тут марсиане! – перебила его мама. – Никаких голубей! Вова, ты понял меня? Никаких голубей! Не хватало, чтобы ты ещё шею сломал!
– Мам, я не упаду с крыши, – заныл Вова. – И я себе свистульку куплю – вместо пальцев.
Он посмотрел с мольбой на папу – дескать, спасай. Но тот, видно, чтобы не подрывать мамин авторитет, махнул рукой и вышел.
У Вовы от горя разрывалось сердце. Если мама и папа против голубей, значит, придётся с голубями расстаться. Но как же быть? Ведь Вова не о себе заботится, а обо всём классе. И что же выходит? Значит, Пашка прав, когда кричал: «Долой Морковкина»? Дудки ему – прав!
И тут Вова решил сесть на трамвай и поехать на птичий рынок.
…Рынок начинался ещё задолго до входа на большую асфальтированную площадь с крытыми прилавками. Здесь были сотни людей с голубями, щенками, котятами, кроликами, гусями. Щенки и котята выглядывали из-под воротников рубах, пальто, телогреек. Гуси крякали в мешках. Кролики сидели в корзинках.
Какой-то дядька водил за собой на верёвочке здоровенного серебристого петуха, который время от времени с криком «ку-ка-ре-ку» кидался на прохожих. Те со смехом разбегались по сторонам.
– Ребя-а! – радостно стонал кто-то. – Меня жареный петух клюнул!
Вова разевал рот от удивления. Он не знал, никогда не думал, что в Москве живёт столько любителей птиц, рыб и других животных.
В ряду кормов для рыб продавались сушёная дафния и циклопы. В больших консервных банках копошились красные червячки длиной с граммофонную иголку. На развёрнутых газетках в чёрной
