идей в голову не приходило, а мысли то и дело возвращались к событиям минувших дней. Я постоянно думала о Карине и не понимала, за что она так со мной. Неужели решила, что если мой отец сидит в тюрьме, а сама я лишена всех благ и потеряла ребенка, то на моей жизни можно поставить крест? Ведь Родионов, и в самом деле, может приказать от меня избавиться – обо мне даже никто не вспомнит… Искать-то некому! Никто меня не хватится! С работы, если только… Но не такой я ценный кадр, чтобы переживать о моем исчезновении. Наверняка решили, что девка ушла в загул, и уже приказ об увольнении состряпали.
Когда на улице окончательно стемнело, я выбралась из кровати и направилась в ванную комнату, чтобы умыться. На улице начался дождь, и меня снова стало клонить в сон. Завтра постараюсь обойтись без всех этих лекарств, и, может быть, в моей голове что-то да прояснится? В больничной палате зеркала у меня не было, а так хотелось увидеть свой новый шрам. На мне все и всегда заживало очень быстро, даже после кесарева сечения я не испытывала такого дискомфорта, как в этот раз от пулевого ранения. Организм восстанавливался долго, мне с трудом давались любые движения. Включив воду, я ступила в душевую кабину и, стараясь не мочить ранку, вымыла волосы, а затем уперлась руками в плитку и стояла так несколько минут, чувствуя некое подобие расслабления, пока вода стекала по спине. При других обстоятельствах я бы только порадовалась, что снова могу находиться в красивом и хорошо обустроенном месте, но сейчас повод для радости был сомнительным. Я замоталась в полотенце и вышла из ванной. А когда переступила порог спальни, едва не закричала от неожиданности, заметив в комнате Родионова. Он сидел в кресле в расслабленной позе, широко расставив ноги. Смотрел на меня, и его темный взгляд исподлобья вызвал панический приступ дрожи.
Не удивлюсь, если в каком-нибудь углу комнаты висела камера видеонаблюдения, а он, как маньяк-извращенец, наблюдал за мной из кабинета.
– Как отдохнула, Катя? – по спине пробежал холодок от его вопроса и хищного взгляда.
Неужели, и в самом деле, нашпиговал эту комнату камерами? В ответ хотелось дерзить ему, как и Марату, но я понимала, что делать этого нельзя, ведь этим лишь сильнее буду его провоцировать к совершению не совсем приятных для меня вещи.
– Спасибо, я, действительно, неважно себя чувствую после ранения, – произнесла тихим и нетвердым голосом.
А чувствовала себя так, словно меня заперли в клетке со львом.
– Боишься меня, Катя? – спросил и обвел глазами мое лицо.
После секундных раздумий покачала головой, а в глазах Родионова вспыхнул интерес, но сам взгляд сделался жестче. На самом деле я испытывала к этому мужчине больше чем страх и точно знала, что такие люди способны на многое. Когда в нашей семье приключилась беда, а мне пришлось пойти работать официанткой в ресторан, часто ловила на себе распутные взгляды подвыпивших клиентов. Несколько раз получала предложение провести вечер
